Рассказывая, Tapp ненадолго замирал время от времени, будто прислушивался к магнитофонному воспроизведению собственного голоса.

– Он приехал через десять минут после меня в компании высокого светловолосого шведа с какой-то девицей из Китая. Там было темно, и я пересел за столик поближе. Они заказали виски, платил Борис. Я был метрах в двух от этой паршивой троицы и слушал весь их разговор. Китайская крошка предпочитала помалкивать, тон разговору в основном задавал швед. Они говорили по-английски. Швед спросил Бориса, где тот остановился, он ответил:

«В Эксцельсиоре», что было чудовищной ложью, потому что он жил в «Александра Лодж» вместе с остальными членами делегации. Ну, понятное дело, «Александра» на задворках, «Эксцельсиор» звучит гораздо лучше. Около полуночи вечеринка подходит к концу. Борис говорит, что он должен идти домой: завтра у него напряженный рабочий день. Вторая ложь, потому что он и не собирался идти домой, – прямо как этот, как его, из истории о Джекиле и Хайде – ну тот самый, обыкновенный доктор, который переодевается и идет кутить. Кем у нас был Борис?

С минуту все молчали, никто не хотел ему помочь.

– Хайд, – вымолвил наконец Лейкон, уткнувшись взглядом в красивые ухоженные руки. Он снова сел и сложил ладони на коленях.

– Хайд, – повторил Tapp. – Спасибо, мистер Лейкон, я всегда знал, что вы начитанны. Итак, они оплатили счет, а я потащился в Ванчай, чтобы приехать туда прежде, чем он доберется до «Анжелики». Но в это время я был уже почти уверен, что ввязался не в свое дело.

Загибая длинные сухие пальцы, Tapp старательно перечислил все соображения. Во-первых, он никогда еще не встречал советской делегации, в которой бы не было пары горилл из службы безопасности, в чью обязанность входит удерживать ребят подальше от злачных мест. Как в таком случае Борису удавалось улизнуть из этого ошейника каждую ночь? Во-вторых, ему не понравилось, как русский направо и налево сорит валютой. Для советского чиновника это противоестественно, утверждал Tapp.

– У них просто-напросто никогда не бывает этой чертовой валюты. А если и бывает, то они скорее купят какую-нибудь побрякушку для своей благоверной.

И, в-третьих, мне не понравилось, как он врет. Уж слишком бойко он это делал, желая прилично выглядеть.

Итак, Tapp ждал в «Анжелике», и, конечно же, через полчаса его мистер Хайд был тут как тут.

– Он садится и заказывает выпивку. И все. Сидит и пьет, как проститутка в ожидании клиента.

Тут Tapp решил в очередной раз продемонстрировать свою учтивость и обратился непосредственно к Смайли:

– Стало быть, о чем это л, мистер Смайли? Чувствуете, что я имею в виду? Эти маленькие детали, которые я подчеркиваю, – доверительно продолжал он, по-прежнему обращаясь к одному Смайли. – Взять хотя бы то, как он сел.

Поверьте мне, сэр, если бы мы с вами там оказались, мы не моглибы найти места лучше, чем Борис. Он видел одновременно все выходы и лестницу, в поле зрения попадали и главный вход, и все, что происходит в зале, он правша, а с левой стороны его прикрывала стена. Он профессионал, мистер Смайли, в этом нет абсолютно никаких сомнений. Он ждал выхода на связь, может быть работая «почтовым ящиком», или просто вел себя вызывающе, провоцируя на какую-нибудь выходку лопуха вроде меня. Так что, знаете ли, одно дело «поджечь» какую-то мелкую сошку. И совсем другое – обломать зубы о громилу, натасканного в Центре. Правильно я говорю, мистер Гиллем?