— Милейший… ээ… гмм… господин, — начал он, — я согласно с моей невестой хочу выразить вам свою бесконечную благодарность за спасение ее отца — моего будущего тестя, и если он найдет неудобным принять вас в ближайшее время по причине… эээ… своего не вполне удовлетворительного самочувствия, то я почту за честь сделать это вместо него…

Абрабанель всплеснул руками.

— Йозеф! Давно ли ты водишь дружбу с прощелыгами и авантюристами? Йозеф, может, ты от счастья видеть меня совсем заболел? Йозеф, подумай, зачем тебе это нужно?

— Папенька, — Элейна обратилась к отцу, беря его за руку, — папенька, но мы ведь должны отблагодарить твоего спасителя!

Во взгляде Абрабанеля мелькнуло сомнение, но ему вдруг вспомнилось как Билли неосмотрительно хвастался своим кораблем с командой, — и старый коадьютор решил, что у него есть шанс продать историю о сокровищах подороже. Капитан Ришери и его «Черная молния» были потеряны для коадьютора навсегда, и в голове ювелира возник план склонить к сотрудничеству Черного Билла и воспользоваться его фрегатом в обмен на обещание доли сокровищ. Впрочем, выполнять обещание Абрабанель, конечно же, не собирался. Понимая, что Пастор тоже не дурак, коадьютор решил обойти Билли с флангов.

Обед по случаю чудесного спасения господина Абрабанеля и возвращения экспедиции был дан на следующий день в доме одного из родственников губернатора — там разместились сразу же по прибытии на Тортугу голландцы — и проходил в несколько напряженной обстановке. Это сомнительное с точки зрения состава приглашенных меропритие сулило новые огорчения и новые радости одновременно. К слову сказать, оплачены вина и закуски были из кармана Ван Дер Фельда — Абрабанель не преминул поймать будущего зятя на слове и на деле показать ему, к чему приводит сумасбродное желание зазывать к себе разных проходимцев.

Когда подали третью перемену блюд, беседа потекла в желательном для Абрабанеля направлении, но ее эмоциональный накал никак не отвечал надеждам старого пройдохи.

Не привыкший к светским беседам Черный Билл сразу же взял быка за рога и задал вопрос о гибели Кроуфорда, что называется, в лоб. Элейна, не подозревающая о том, что таким образом пират проверяет ее отца, со всем возможным простодушием поведала об ужасном прыжке сэра Фрэнсиса и мадам Аделаиды в водопад и их гибели, чем развеяла сомнения Пастора в правдивости мерканта.

Увлекшись, девушка предположила, что причиной этого отчаянного поступка стало тяжкое разочарование, постигшее Кроуфорда, когда все его планы рухнули. Ведь в пещере вместо сокровищ обнаружились лишь изъеденные проказой скелеты. Абрабанель пришел в ярость от слов дочери, несколько раз пытался ее остановить, но безрезультатно. Элейна не замечала ни его гневных взглядов, ни угроз, ни тычков под столом — она вдохновенно, с горящими глазами, рассказывала все новые и новые подробности.

Билли уже намеревался бросить в лицо коадьютору обвинение в обмане, и лишь такт да некоторые будто ненароком оброненные фразы хозяина дома удержали его от этого.

Стараясь не допустить очередного всплеска откровенности у Элейны, Абрабанель перехватил инициативу в разговоре, одновременно следя, чтобы гостю исправно подливали в рюмку. Он принялся расспрашивать Билла о его судне и команде, попутно нахваливая мореходные качества фрегатов вообще и «Мести» в особенности, а также суровую дисциплину, которую Пастор установил среди своих людей после того, «как вышвырнул с должности квартирмейстера этого мерзавца Кроуфорда, которого все мы знаем под именем Веселого Дика».