Однажды на этом месте в детскую неожиданно зашел папаша Абрабанель. Услышав ответ дочери, он крепко отругал и отшлепал ее, а разобравшись, в чем дело, просто рассвирепел. В тот же вечер нянюшка была с позором выдворена из дому, а девочку коадьютор приказал запереть на несколько дней и месяц оставлять без сладкого. Правда, из этого ничего не вышло. Сначала Элейна радостно представила себя христианской подвижницей, святой Варварой[10], заточенной в башне не знающим Христа отцом; а вскоре и Абрабанель смягчился и отменил наказание.
Теперь эта история всплыла в мозгу Элейны в мельчайших подробностях. Девушка вообразила, что приходит время исполнить сказанное ею нянюшке. Судьбоносное решение о перемене веры начало вызревать гораздо раньше, но сейчас!.. Дело в том, что, как ни благодарна была девушка своей няне, научившей ее когда-то основным христианским понятиям, но уже давно ощущала, что в рамках протестантизма ее душе тесно и она не находит ответов на многие свои вопросы среди кальвинистских догматов. Полюбив католика, Элейна еще более утвердилась в мысли, что нашла разрешение своим смутным душевным чаяниям и порывам. Если бы судьба была к влюбленным более благосклонной, перед венчанием юная красавица все равно перешла бы в католицизм. Теперь это представлялось даже более важным: смена веры должна духовно приблизить ее к Уильяму, который так далеко, и стать гарантом того, что они встретятся в будущей жизни (если бы они исповедовали разные религии, то как смогли бы соединиться за гробом?!). Значит — решено!
К тому же переход в католичество поможет ей не выходить замуж! Она не согласна принадлежать никому, кроме Уильяма, и поступит в какой-нибудь монастырь, чтобы день и ночь молиться за него. Она пойдет служить больным, обездоленным или даже прокаженным вроде тех, чьи кости нашли в пещере Эспаньолы вместо сокровищ, — только ради него, ради Уильяма. Даже если Господь не примет его покаяния, то уж ее усердие Он должен будет оценить? Она постарается, сделает все для того, чтобы ради ее стараний Бог простил ее возлюбленного. Ведь Он любит всех Своих детей, следовательно, Уильяма тоже. Любит гораздо больше, чем она сама. Разве Он не услышит?!
Да и не может Небо быть так несправедливо, как люди! Разве Харт не каялся, разве не страдал от того, что ему приходится быть пиратом? Разве не сгорал от стыда и горя, видя, как его собственные поступки отличаются от поступков истинно верующего католика? И разве он оправдывал при этом себя? Нет! Напротив, обвинял еще жестче, несмотря на то что даже друзья, даже она, Элейна, убеждали: далеко не он один повинен в ошибках и преступлениях, но и другие люди, и обстоятельства… Так неужели за такое раскаяние и самоукорение Бог не помилует ее возлюбленного, как благоразумного разбойника, распятого вместе с Ним на кресте и в последние минуты жизни попросившего: «Помяни меня, Господи, во царствии Твоем»?!
На этом месте Элейне окончательно надоело размышлять в тишине — она решила, что пора действовать. Неприметное платье и скрывающий лицо головной убор, которые позволили бы ей беспрепятственно ходить по улицам неузнанной и без сопровождения, подобающего барышне из общества, были предусмотрительно заготовлены несколько дней назад. Переодевшись, Элейна убедилась, что ее вполне можно принять за прислугу, посланную господами в лавку или еще куда-нибудь. Запрятав поглубже в складки одежды кошелек с золотом на всякий случай и убедившись, что все в доме еще спят, девушка незаметно выскользнула из дома, мысленно упрашивая Бога помочь ей.