Только перечень имен. А разве за ним не ощущается напряжение боев? Разве не рождает он мыслей о том, что штрафникам действительно поручали самые трудные и самые опасные задачи, как это и предписывалось приказом НКО СССР № 227?

Перед Смоленской наступательной операцией отдел кадров армии отозвал старшего лейтенанта Константина Соловьева в свое распоряжение. 128-ю штрафную роту принял гвардии капитан Иван Матета. Под его командованием штрафники вели бои у сел Поднивье, Старина, Обухово. Потери были сравнительно небольшими. А вот уже в Литве, в районе Каунаса, где рота в числе многих других частей прорывала оборону противника, успех был оплачен кровью в полной мере: 29 павших и 54 раненых. Спустя пять дней в бою за Запашки и Сервиды рота понесла новые потери: 20 убитых, 24 раненых.

18 августа 1944 г. 128-я штрафная рота с определенной торжественностью отправила в 346-й стрелковый полк сразу 97 красноармейцев и сержантов, отбывших срок наказания. И приняла из 203-го АЗСП (армейский запасный стрелковый полк. — Сост.) уже без торжеств ровно 100 новых штрафников.

Пожалуй, самое время сказать: а кто же они, штрафники? Те, кто проявил трусость, неустойчивость в бою, уже составляли их меньшую часть. Приказом НКО СССР № 413 от 21 августа 1943 г. командирам полков действующей армии и командирам дивизий в военных округах и на недействующих фронтах было разрешено своей властью направлять в штрафные роты самовольщиков, дезертиров, тех, кто проявлял неисполнительность, промотал имущество, грубо нарушил правила караульной службы.

На три месяца в 128-ю штрафную роту угодил, к примеру, курсант военной авиационной школы летчиков, проучившийся уже более года и все это время обворовывавший подразделение и сослуживцев. В приказе начальника школы сказано, что он, как показало дознание, похищал часы, утепленные куртки, шинели, гимнастерки, продавал все это, а вырученные деньги проигрывал в карты.

Неиссякаемым потоком в штрафные роты направлялись те, кто при отступлении Красной армии в первые недели и месяцы войны дезертировал и осел на оккупированной противником территории, а также частично — освобожденные из вражеского плена.

Если отставший от армии при сомнительных обстоятельствах не предпринимал попыток выхода к своим, но и с оккупационными властями не сотрудничал, то он направлялся в штрафную роту на один месяц. Служившие при немцах старостами, полицаями получали два месяца. А служившие в немецкой армии или в так называемой Российской освободительной армии (РОА), у предателя Власова — три. Судьбу их определяли в армейском запасном стрелковом полку в соответствии с приказом НКО.

Был случай, когда после соответствующей проверки в 128-ю отдельную штрафную роту направили сразу 94 бывших власовца. Отвоевали они, как и все иные категории проштрафившихся: кто-то искупил вину кровью, кто-то — смертью, а кому повезло — полным отбытием срока. Освобожденные досрочно из такого контингента мне не встречались.

Крайне редко в штрафные роты попадали осужденные из мест лишения свободы. 128-я рота принимала таких лишь однажды — 17 человек, присланных через дальневосточные военкоматы. Удивляться этому не приходится. Еще в 1941 г. указами Президиума Верховного Совета СССР от 12 июля, 10 августа и 24 ноября из мест лишения свободы в войска были направлены более 750 тысяч человек, совершивших перед войной нетяжкие преступления и годных к службе. В начале 1942 г. были освобождены для армии еще 157 тысяч человек. Все они воевали в составе обычных частей, штрафных еще не было. И если какая-то доля этих людей, как убеждают архивы, позднее в штрафники попадала, то уже за деяния на фронте.