Г.М. Дубинин: «Пошли цепью, друг от друга шагах в 8-10, тихо, без криков. Немец огня не вел. Сколько прошли — не знаю. Вдруг разрыв мины. Цепь залегла. Стоны, крики подорвавшихся, проклятия в адрес наших саперов, что не все сделали, как надо, снимая мины. А тут немцы начали артобстрел, и, конечно, новые потери. Получилось, назад нельзя — свои убьют, вперед тоже нет возможности… По памяти скажу, после этого дня половину личного состава списали (около 70 человек)».[171]
В.Е. Копылов: «Как-то комдив вызвал меня и приказал взять любой ценой деревушку. В атаку поднялись 180 человек. Приказ выполнили, но после боя в батальоне насчитывалось не более 60. И, слава Богу, что на этом участке у фашистов не было ни артиллерии, ни минометов. Большинство моих подчиненных отделались ранениями. А для них это значило все».[172]
М.Г. Ключко: «Я не знал, сколько личного состава вошло в бой и сколько из него вышло. Бои шли непрерывно. За первой полосой фронта шла вторая. Пока одна восполняет потери, другая продолжает сражение. И так постоянно. Рубеж за рубежом. Я отчетливо помню бои под Брестом. Брали высотки. Так там из роты почти никого не осталось в живых. Я был ранен и контужен. Родители получили извещение о моей гибели».[173]
По данным А. Мороза, с августа 1942 по октябрь 1945 г. через 1, 60, 128-ю отдельную штрафную роту прошли 3348 штрафников, из которых 796 погибли, 1939 получили ранения, 117 были освобождены по истечении установленного приказом срока, а 457 — досрочно, а около 1 % штрафников отстали на маршах, дезертировали, попали в плен к противнику и пропали без вести. Всего в роте в разное время служили 62 офицера, из них 16 погибли, 17 получили ранения (трое из раненых позднее были убиты).[174] В ходе боев на Курской дуге 8-й отдельный штрафной батальон Центрального фронта потерял 143 человека убитыми и 375 ранеными.[175]
О больших потерях штрафных частей и подразделений пишут и авторы труда «Россия и СССР в войнах XX века: Статистическое исследование». Только в 1944 г. общие потери личного состава (убитые, умершие, раненые и заболевшие) всех штрафных частей составили 170 298 человек постоянного состава и штрафников. Среднемесячные потери постоянного и переменного состава достигали 14 191 человека, или 52 % от среднемесячной их численности (27 326 человек).[176] Это было в 3–6 раз больше, чем среднемесячные потери личного состава в обычных войсках в тех же наступательных операциях 1944 г.
Штрафники, как мы убедились, действовали в основном отважно при выполнении боевых задач. Но были и случаи трусости, малодушия, которые жестоко карались командованием штрафных частей и подразделений. Об этом пишет М.И. Сукнев, вспоминая оборонительные действия своего батальона у населенного пункта Слутка в ноябре 1943 г. Тогда два «басмача-штрафника», совершившие самострелы, были расстреляны по приказу командира батальона.[177]
П.Д. Бараболя поведал о том, как два штрафника убили в селе Кильяковка пожилую пару, а их 12-лет-нюю внучку изнасиловали. Выездная сессия военного трибунала приговорила обоих штрафников к расстрелу. «В свои двадцать три года я успел насмотреться смерти в лицо, видел, как погибают люди, — отмечает Бараболя. — Сколько раз сердце сжималось при этом! Но публичный расстрел двух бандитов не вызвал ни малейшего сострадания».