— Дожили… Женщин — в штрафную роту. Их дело не воевать, а рожать.

Решили сделать все, чтобы вышли девчонки живыми. Первый их бой был под станицей Абинской. Иван Рощин как агитатор впереди. Прикрывает их вместе с другими.

Помню ее имя — подружки звали ее Галкой. Разворотило ей, бедной, ногу, да так, что не то что идти — ползти не могла.

Взвалил Иван девушку на плечи и больше километра тащил на закорках, пока не сдал санитарам. Галка, пока была в сознании, все переживала:

— Скажите, теперь я уже не буду считаться штрафником?

А одну из них все-таки не уберегли…

Смелые и гордые были девчата. На их фоне особенно отвратительно выглядели солдаты-трусы. Одного из них, сидевшего в кустах и палившего в воздух во время атаки, чуть не пристрелил сам командир роты.

Страшная была война. Безжалостным был сталинский приказ № 227. И все-таки… Если Родина в опасности — ни шагу назад.

Воин России. 2004. Май. № 8.

Все мы, от «простого матроса» (П.Д. Бараболя воевал в составе Волжской военной флотилии. — Сост.) до командующего фронтом, жили тогда приказом № 227 народного комиссара обороны И.В. Сталина. Он теперь широко и хорошо известен как исторический документ, который своими жесткими требованиями спаял волю и мастерство защитников города на Волге в единую необоримую силу. В твердых, непререкаемых параграфах приказа заключалось короткое, как выстрел, и емкое повеление: «Ни шагу назад!» В войсках оно мгновенно обрело живой, конкретный и беспощадный смысл: «За Волгой для нас земли нет!» Приходят на память слова из «Разных дней войны» Константина Симонова, очень точно определившие самую суть единственного в своем роде приказа Сталина: «По-моему, главное в том, что людям, народу (приказ зачитывался всем войскам) мужественно сказали прямо в глаза всю страшную и горькую правду о той пропасти, на грань которой мы тогда докатились».

Как это зачастую бывало раньше, да нередко случается и теперь, у нас вначале издаются циркуляры, а потом уже подбирается материальная основа для наполнения. Нечто подобное произошло и с формированием штрафных подразделений.

Самое же существенное упущение, на мой взгляд, состояло в отсутствии статуса, правового положения, определяющего особое (своей необычностью) место штрафных подразделений. Здесь иные ретивые начальники могли безнаказанно унижать человеческое достоинство «штрафника», бросать людей на заведомо верную гибель, далеко не всегда вызванную интересами достижения боевого успеха: «Штрафники!..»

Потом стали объявлять о назначениях. Рота вырисовывалась довольно внушительным по численности личного состава подразделением: ее составляли пять взводов, каждый по 60–70 человек. Ротный командир, им стал старший лейтенант Петр Матвеев, был наделен правами комбата. В штате взводов, учитывая их многочисленность и особую категорию рядовых, были заместители командиров по политчасти.

Один за другим получали назначение на должности мои сослуживцы. Наконец очередь дошла до меня.

— Лейтенант Бараболя! Будете командовать пулеметным взводом.