Представьте мое состояние, когда она с месяц назад начала проявлять ко мне интерес. И не профессиональный, а как к мужчине. Началось все, правда, несколько раньше — примерно три месяца назад — с разговора во флотском чате. Меня привлекли высказывания девушки с ником Freya о счастье. Уж очень они отличались от обычного девичьего бреда о любви, второй половинке, семье и доме.

Freya: "Счастье — это когда человек, которого ты провожаешь в путь, возвращается живым. Счастье — это когда ты сообщаешь окружающим, что он вернулся. Когда наблюдаешь за их лицами, видишь на них радость и радуешься сама от осознания того факта, что это ты доставила им это счастье. А еще большее счастье видеть лицо вернувшегося живым человека".

Тарасоff: "А как же любовь? Чувства? Романтика? Семья? Дом?".

Freya: "Глупости. Бред гражданских дурочек. На войне счастье вполне конкретно, и лично для меня оно такое. Я диспетчер".

Мы проболтали несколько часов, вечер незаметно перерос в ночь, а спать я лег вообще под утро. Я тогда не знал, что Freya — та самая девушка с синими глазами, что так запала в душу. Через два месяца она предложила встретиться. Сюрприз удался на славу.

Потом она призналась, что сразу поняла по нику, кто ее собеседник. И постепенно заинтересовалась мной всерьез. Вот уже месяц мы встречаемся. У нас романтический период — прогулки по зоне отдыха, совместные посещения развлекательных мероприятий в "Эполете", поцелуи под местной луной, правда, в оранжерее — вне Базы не очень-то погуляешь, планету недаром назвали Бурная. Процесс терраформирования на ней еще в самом начале, это лет через пятьдесят здесь будет более-менее приемлемый климат…

— Пойдем, — потянула она меня за руку.

— А может… посидите с нами немного? — отчаянно краснея, спросил оробевший Котов.

— Извините меня, но нам нужно обсудить кое-какие вопросы личного характера, — отрезала похитительница и потащила меня к выходу.

Мне не оставалось ничего иного, как виновато улыбнуться собутыльникам и направиться за ней. Хотя я не очень-то и сопротивлялся, если честно.

Ольга привела меня в оранжерею, на наше обычное место. Не представляю, как можно в таком небольшом искусственном садике отыскать более-менее укромный уголок, но ей это удалось. В самом дальнем углу, на стыке двух стен и крыши из прозрачного пластика, из нескольких земных туй, обвитых боллианскими лианами, образовался небольшой растительный грот, где можно было с некоторым трудом усесться двоим, если тесно прижаться друг к другу. И кусок местного сурового неба в просвете крон. Сейчас как раз один из редких моментов, когда тучи расступились, и проступил рисунок звезд, таких ярких в еще только формирующейся атмосфере колонизируемого мира…

Устроившись на мягкой траве, я приобнял спутницу за плечи и принялся изучать рисунок созвездий над головой. В кои-то веки я не знал, что сказать. Ольга сидела, обняв колени, и о чем-то думала.

— До меня дошли слухи, что ты завтра уходишь… — наконец проговорила она. — Мне кажется, что мы так и не успели сделать нечто важное… Иди ко мне.