– Это должно быть ограничено, – сказал Тревиз. – В едином организме не может быть слишком много разногласий, иначе он не будет работать как надо. Если прогресс и развитие не прекращаются совсем, они по крайней мере замедляются. Можете вы представить возможность перенесения всего этого на всю Галактику? На все человечество?

Совершенно бесстрастно Блисс заметила:

– Вы подвергаете сомнению собственное решение? Ваши мысли изменились, и вы решили, что Гея – нежелательное будущее для человечества?

Тревиз сжал губы, потом медленно произнес:

– Это должно нравиться мне, но пока… не нравится. Я принимал решение на некоей основе… некоей бессознательной основе… и, пока не узнаю, что это за основа, не могу решить: следует ли мне оставить или изменить решение. А сейчас давайте вернемся к вопросу о Земле.

– Где вы надеетесь узнать сущность этой основы, на которой приняли свое решение. Верно, Тревиз?

– Да, я надеюсь на это… Дом сказал, что Гея не знает положения Земли. Полагаю, вы согласны с ним.

– Конечно, я согласна с ним. Я не менее Гея, чем он.

– И вы скрываете знание от меня? Я хочу сказать – сознательно?

– Разумеется, нет. Даже если бы Гея могла лгать, она не стала бы лгать ВАМ. Кроме всего прочего, мы зависим от вашего заключения, и нам нужно, чтобы оно было точным, а это предполагает, что оно базируется на реальности.

– В таком случае, – сказал Тревиз, – разрешите воспользоваться вашими воспоминаниями. Взгляните назад и скажите мне, как далеко вы помните.

Последовала небольшая пауза. Блисс бессмысленно смотрела на Тревиза, как будто на мгновение впала в транс. Затем она сказала:

– Пятнадцать тысяч лет.

– А почему вы заколебались?

– На это нужно время. Старые воспоминания… действительно старые… почти целиком находятся в основаниях гор и требуется время, чтобы извлечь их оттуда.

– Значит, пятнадцать тысяч лет? Именно тогда Гея была заселена?

– Нет. По нашим данным это произошло за три тысячи лет до этого.

– А почему вы не уверены в этом? Может, вы – или Гея – не помните этого?

Блисс ответила:

– Это было до того, как Гея достигла состояния, когда память стала глобальной.

– Значит, перед тем, как вы смогли положиться на свою коллективную память, у Геи должны были храниться записи, Блисс. Записи в обычном смысле: на пленках, в книгах, фильмах и так далее.

– Получается, что да, но едва ли они выдержали все это время.

– Они могли быть скопированы или, что еще лучше, переданы в глобальную память, как только она достаточно развилась.

Блисс нахмурилась. Последовала еще одна пауза, более продолжительная, чем первая.

– Я не нашла никаких следов об этих ранних записях.

– Почему?

– Не знаю, Тревиз. Полагаю, они не имели большой важности. Мне представляется, что к тому времени, когда заметили, что старые записи разрушаются, их сочли слишком архаичными и ненужными.

– Но вы этого не знаете. Это только ваши домыслы и предположения, а не знание. Значит, Гее это неизвестно.

– Это должно быть так.

– Должно? Я не часть Геи и потому не предполагаю того, что подсказывает мне Гея. Я, как изолянт, думаю иначе.