Эта шутка рассмешила герцога и, быть может, предотвратила ссору между ним и его лучшим военачальником.

С большим трудом удалось наконец занять небольшую виллу, или загородный дом, какого-то богатого льежского горожанина и очистить его от жильцов для герцога и его свиты. Д'Эмберкур и Кревкер распорядились выставить у дома почетный караул из сорока человек, которые, разрушив надворные постройки, развели из них огромный костер.

Влево от этого дома, между ним и предместьем, стоял другой загородный дом, окруженный двором и садом, позади которого находились два или три небольших огороженных участка. Здесь французский король расположился со своей главной квартирой. Сам он никогда не претендовал на знание военного дела и считал себя воином лишь в той мере, в какой ему давали на то право его проницательный ум и презрение к опасности; но он удивительно умел выбирать людей и знал, когда и в чем можно было на них положиться. Итак, этот второй дом был занят Людовиком и его свитой; часть его шотландской гвардии разместилась во дворе, в надворных строениях и под навесами, защищавшими людей от непогоды; остальные расположились прямо в саду. Прочие французские войска были расставлены поблизости, в полном боевом порядке.

Дюнуа и Кроуфорду с помощью нескольких старых офицеров и солдат, среди которых Меченый выделялся своим усердием, удалось, засыпав рвы, разрушив стены и проломив изгороди, установить сообщение между всеми частями войск на случай тревоги.

Между тем король счел необходимым отправиться без долгих церемоний в главную квартиру герцога Бургундского, чтобы выяснить дальнейший план кампании и узнать, какого содействия ожидает Карл от французских войск.

Прибытие короля подало мысль созвать нечто вроде военного совета, о чем бы он по всей вероятности, и не подумал.

Тут-то Квентин Дорвард и потребовал, чтобы ему разрешили предстать перед лицом государей, заявив, что он должен сообщить им весьма важную тайну. Разрешение было получено без особого труда, и каково же было удивление Людовика, когда он выслушал краткий, но вполне ясный рассказ Квентина о намерении де ла Марка сделать вылазку и напасть на осаждающих под французскими знаменами и под видом французских солдат. По всей вероятности, Людовику было бы гораздо приятнее выслушать это важное сообщение наедине, но, так как тайна была открыта перед герцогом и его свитой, он мог только заметить, что «верно или ложно это известие, оно, во всяком случае, заслуживает серьезного внимания».

— Ничуть не бывало! — проговорил герцог небрежно. — Если бы подобный план действительно существовал, я бы узнал о нем не от шотландского стрелка.

— Как бы то ни было, — ответил на это Людовик, — прошу вас, любезный брат, и ваших начальников помнить, что, во избежание печальных последствий подобной атаки, я прикажу моим солдатам на всякий случай перевязать обе руки белыми шарфами… Дюнуа, присмотри, чтобы мое приказание было немедленно исполнено… Разумеется, — добавил он, — если наш брат и предводитель не имеет ничего против.

— Ровно ничего, если только французское рыцарство не побоится получить прозвище рыцарей ордена «Женской Рубашки».