Мучаясь от неожиданного для меня чувства вины и пытаясь забыть укравшую мое сердце мадонну Амалию, я невольно возвращался мыслями к своим родителям. Правы ли они, став катарами? Можно ли с твердостью сказать, что вот эта вера является истинной, а та ложной? Как разобраться во всех этих сложностях, если ты не Бог? Зачем разбираться? Тулузское графство наполовину состояло из добрых католиков и почти наполовину – из катар. Были, конечно, и другие церкви и религии, но они представляли меньшинство, и я не буду тратить на них время.

Несмотря на явные противоречия доктрин, в мирной Тулузе католики и катары уживались на правах добрых соседей. Католики и катары могли жить в одной семье и не мешать друг другу. Выходя из своего дома, житель Тулузы мог отправиться сначала в трактир к католику, потом в харчевню, хозяин которой почитал Совершенных. А где и у кого оказывался после... да какое это имеет значение?..

Большинство тулузских дворян и рыцарей были катарами или симпатизировали им. Совершенные ходили босиком и не ели мяса, не желая осквернять себя мертвечиной. Главы католической церкви разодевались в драгоценные одежды, унизывая пальцы дорогими перстнями. Монастыри постоянно увеличивали свои владения, пополняя закрома и сокровищницы, а рыцарские ордена зачастую мало чем отличались от разбогатевших на чужом горе разбойников, управляющих теперь собственными наемниками.

Поэтому неудивительно, что народ симпатизировал катарам, а не католикам.

Видя такое отношение к новой религии, Раймон Пятый был вынужден к своим детям в качестве наставников пригласить католического священника и Совершенного. Столь прогрессивное решение стоило ему немалой крови, так как в 1163 году, приблизительно через год после того как господин принял меня на службу, Папа Александр Третий созвал Собор в Тулузе, на котором заседали шестнадцать кардиналов, сто восемьдесят четыре епископа и более четырехсот аббатов. Итогом Собора было вынесенное официальной церковью решение о том, что ересь нашла приют в Тулузской земле, откуда она распространяется в Гасконь и другие южные провинции. Посему церковь вменяла в обязанности духовенству под страхом отлучения не принимать у себя в домах еретиков и даже не торговать с ними.

Впрочем, до известного времени решение это оставалось лишь решением на бумаге, в то время как в свободной Тулузе царили законы любви, братства и взаимной помощи между сеньорами и их подданными.

Еще через два года католическая церковь снова напомнила о себе, устроив публичную дискуссию, на которую были приглашены представители всех значимых в южных провинциях еретических церквей. Были также сеньоры, принявшие катарскую веру или открыто сочувствующие какой-нибудь секте, не состоя в ней: одной из первых свое приглашение получила графиня Констанция – сестра Людовика Седьмого Французского, супруга Раймона Пятого и мать Романе, Раймон Транкавель – виконт Альби, Безье и Каркассона, и почти что все вассалы графа Тулузского.

Как я понял из рассказов наших баронов, то и дело наезжающих со своими свитами в замок, под предлогом публичного обмена мнениями святые отцы попытались устроить судилище над прибывшими туда сеньорами, зачитав им обвинения и требуя ответов в форме допросов. Это самовольство было встречено выражением всеобщего неодобрения. Так что большинство дворян, посчитав себя оскорбленными, попытались сразу же покинуть собрание. Духовенству пришлось наконец отступить и устроить обещанную дискуссию.