'Криданский кавалер Альва Ахайре пребывает у мага Воды Первой ступени Дэм Таллиан на законных основаниях, в рамках выполнения условий изустного договора, существование коего подтверждается наличием Кольца Правды на руке вышеупомянутого кавалера Ахайре, каковое кольцо является одновременно свидетельством законности обязательств кавалера Ахайре и гарантией соблюдения условий договора'.

Поражение было сокрушительным. Даже Кинтаро в первый момент растерялся. Они попытались добиться повторной аудиенции, но им было решительно отказано.

– Маги! – прошипел Кинтаро с невыразимым презрением. – Рука руку моет!

Сам факт, что Джаффар не объявил результаты своего расследования лично, а отделался формальной отпиской, свидетельствовал о том, что дело нечисто.

– Можем ли мы узнать, где сейчас пребывает маг Воды Первой ступени Дэм Таллиан? – вежливо осведомился Итильдин у атторне, попутно наступив степняку на ногу.

– Гильдия магов не предоставляет подробных сведений, – сухо ответил юноша в темно-синей мантии и поспешил откланяться.

Кинтаро еле слышно зарычал. Итильдин наступил ему на ногу сильнее.

– Так мы ничего не добьемся, – предостерег он степняка, и тот нехотя усмирил боевую ярость. – Перекинуться ты не сможешь, Нэт Сэйлин экранирован от низших проявлений магии.

– Я и так кого хочешь порву, голыми руками, – мрачно заявил Кинтаро.

– Силой магов не возьмешь. Или мы вернемся в Криду и обратимся к королю…

– Вот это дело! Старикан – кремень, он этих магов порвет на криданский флаг!

– …или пойдем на хитрость. Магов Первой ступени не так много, и все они знают друг друга…

Пока Итильдин, разодетый в пух и прах, как эльфийский вельможа, или, скорее, как люди представляют себе эльфийских вельмож, убирал волосы в причудливую сложную прическу, Кинтаро слонялся вокруг и глазел на сосредоточенного эльфа, как кот на сметану. Он совершенно откровенно предвкушал, как своей рукой вынет дорогие шпильки одну за одной и растреплет затейливые косички. Наконец прическа была закончена. Окинув Итильдина взглядом, вождь восхищенно присвистнул.

– Не хватает только эдакого презрения в глазах. Ну-ка быстро вспомни, какие мы все омерзительные похотливые дикари… как мы изнасиловали и убили кучу твоих сородичей… вот, совсем другое дело.

– Прочь с моей дороги, грязный смертный, – отчеканил Итильдин, взмахнул полой плаща и летящим шагом вышел.

Кинтаро ошеломленно посмотрел ему вслед и пробормотал:

– Ночью ты мне за это заплатишь, куколка. Разика три.

Сам он облачился в кожаные штаны в облипку, нацепил крикливый пояс с серебряными пластинами, выигранный в свое время в карты (морщась, когда серебро касалось голой кожи), красную атласную рубаху расстегнул до пупа, распустил волосы, откинув их за спину. Завершающий штрих – украшения из шкатулки кавалера Ахайре, как можно более роскошные, и плевать, насколько они сочетаются друг с другом: массивный рубиновый браслет, цепь с изумрудами, пяток разномастных запястий, перстень, еле влезший на мизинец, и нитка жемчуга, вплетенная в прядь волос на виске. Серьги, увы, были ему теперь недоступны, потому что дырки в ушах зарастали после каждой метаморфозы, и Кинтаро было лениво пробивать их заново.