— Молодец, малыш. Ты на верном пути.

— Удвоить караул?

— Нас осталось мало…

— Их меньше.

— Сколько?

Салих пожал плечами.

— Мы ничего не знаем о них. Это упущение. А ведь у нас их пленные.

— Понял, Мастер.

— Только полегче. Не забывай, что они еще и товар. Они могут спасти тебе жизнь. Кто помогал им?

— Думаю, это девчонка…

— Это она убила Ольми?

Салих кивнул.

— Нашли?

— Куда она денется…

— А если они попытаются разминировать проход и уйти? — вернулся капитан к прежним размышлениям.

— Послать и туда людей, Мастер?

— Мы будем вынуждены разделиться…

— Они тоже. Кто-то должен остаться охранять корабль.

— Резонно. И все-таки нам нельзя ввязываться в открытый бой. Надо знать их решение. Надо подтолкнуть их на него…

— Как?

— Как? — задумчиво переспросил капитан. — Как это сделать?..

Наташа сидела в кресле, руки ее были заломлены назад и связаны за спинкой. Над ней склонился Салих. Другой пират, белозубый молодой парень, сидел в углу, тянул через соломинку молоко из кокосового ореха и с интересом следил за ходом допроса.

— Ну? Будешь говорить? — Салих приблизил свое лицо к лицу Наташи: — Сколько вас? Кто принес вам воду и пищу?

— Не понимаю, — закрыв глаза и отодвигая лицо, ответила Наташа.

— Ага, ты не понимаешь по-английски? И по-французски тоже? Спроси ее по-немецки, Швейгерт! Чему-то вас учили в школе? — Салих положил ей руку на шею, Наташа вздрогнула. — Ты ведь была пай-девочкой, не так ли? Вон как ты вздрагиваешь от прикосновения мужчины… Эй, Хаади!

В комнату вошел здоровенный пират, встал у двери.

— Нравится?

Тот ухмыльнулся.

— Что, Хаади, давно не видел белой женщины? — Салих рванул кофточку на груди Наташи, обнажил грудь. — А? Какова?

— За такую курочку я отдал бы половину своей доли.

— Но-но, Хаади. Подумай о товарищах. Чем ты лучше их? У нас демократия. Все поровну… Так что? Будешь говорить? — Он снова наклонился к Наташе.

— Привели Уаа, — сказал Хаади.

— Где она?

— Я велел привязать ее к пальме.

Салих кивнул Швейгерту.

— Пойдем побалуемся. А ты подумай пока, — сказал он девушке, — и послушай, как будет кричать твоя сообщница…

Салих снял с пояса тяжелый кожаный ремень, протянул его Швейгерту:

— На, всыпь ей за Ольми!

Уаа стояла, обняв ствол пальмы, руки ее были связаны.

— Не хочешь? Или тебе жаль эту темнокожую тварь? Тогда смотри!

Резко, не размахиваясь, Салих ударил Уаа по голой спине, девушка вскрикнула, прижалась к дереву.

— А, подала голос! Сейчас ты начнешь оплакивать Ольми. Кричи громко, чтобы он слышал, как по нем плачут на этом свете! — Сильно размахнувшись, он нанес страшный удар по спине.

Душераздирающий крик заставил капитана пиратов подойти к окну. Он увидел всю сцену.

С каждым ударом садист все больше входил во вкус. Девушка отчаянно билась, пытаясь вырваться из пут, кричала звериным хриплым криком, а садист, тяжело дыша, успевал между криками говорить приятелю:

— Смотри, смотри! Если хочешь чего-то добиться, убей свои чувства. Раздави их, как змею… — Он задыхался. — У тебя еще остались капли совести. Это твоя ахиллесова пята!

За спиной Салиха возник капитан пиратов.

— Прекратить! — заорал он, дергая щекой. — Делать нечего?! — Он подошел к девушке, ножом разрезал веревку на ее руках. Она опустилась на землю, вздрагивая от рыданий. — У него из-под носа увели судно, а он воюет с женщинами!..