Кулак Свенсона рассек Барошу бровь. Чех разбил шведу нос. Кровь залила лица бойцов, превратила их в одинаковые жуткие маски. Густые капли упали на дерматиновое покрытие ринга, разбились черными кляксами.

Трибуны взревели. Они наконец-то дождались настоящего кулачного боя.

Силы противников были равны.

И поединок они вели в одинаковой – наступательной – манере. Они мало заботились о защите – или просто не умели защищаться – они месили друг друга кулаками, то сближаясь, то разрывая дистанцию.

Явного преимущества не было ни у кого.

Все решала выносливость.

И случай…

Барош, получив сильный удар в челюсть, повис на плечах у противника, не давая тому двигаться. Через мгновение, немного прийдя в себя, отскочил, мгновенно собрался, неожиданно перешел в наступление – показал удар в корпус левой, заставил шведа опустить руки, открыться, и тут же мощно ударил правой в лицо.

Свенсон покачнулся. Глаза его закатились на секунду, но это увидел лишь Барош. И чех остановился, испугавшись – красная бесформенная маска лица, белки глаз, дрожащие веки – жуткая картина.

Они были соперниками на ринге, но не врагами.

Их настоящий враг на ринг никогда не выходил. С ним можно было встретиться лишь на поле боя…

Чех подхватил падающего шведа, придержал.

Плохо соображающий Свенсон попытался боднуть противника в лицо, но Барош легко увернулся. Сказал что-то почти ласковое на своем языке – выругался, должно быть. Отпустил сопротивляющегося соперника, не собираясь его добивать. Отскочил, встал, дожидаясь, пока швед очухается.

Трибуны требовали продолжения поединка.

И несколько секунд бой продолжился.

Полуослепший швед широко размахивал руками, пытаясь зацепить скачущего вокруг чеха. Один удар достиг цели – Барош, охнув, схватился за ухо. Разозлился, совершенно забыв об осторожности, бросился на противника. И нарвался на второй удар – точно в солнечное сплетение. Задохнувшись, согнулся. А швед, вдруг прозрев, накинулся на него, ударил кулаком по затылку, свалил с ног, пнул жестким мыском десантного ботинка в ребра, и еще раз, и еще…

Болельщики на трибунах засвистели. Кто-то из солдат, привстав, швырнул недопитую бутылку в разошедшегося не на шутку шведа – и попал. Дешевое пиво попутно окропило головы зрителей и расплескалось на ринге.

– Стой, мясник! – вопила вся четвертая рота. – Прекрати!

– Мясник! Мясник! – победно подхватила третья рота.

– Мясник! – прокатилось по залу. Еще один боец из молодых приобрел новое имя.

– Третья рота побеждает! – прокричал в микрофон ведущий, избегая смотреть под ноги. Его подташнивало от вида крови. – Рядовой Свенсон оказывается сильней!

– Некко! Некко! – скандировала четвертая рота, требуя отмщения.

– А теперь четвертый бой сегодняшнего вечера! Снова на ринге встречаются третья и четвертая рота. Бойцы Ниецки и Некко! Вы хотите реванша?! А вы хотите закрепить победу?! – коротышка на ринге обращался к зрительским рядам, но его никто не слушал.

На ринг уже взбирался здоровяк Некко: в одних шортах, с голым торсом; ручищи – словно обрубки толстенных сучьев, ноги – узловатые стволы, шея – короткий широкий чурбак. Несмотря на свои гипертрофированные мускулы, двигался он легко, почти грациозно.