Серебров на снимке на двадцать лет моложе, но волосы у него заметно редеют. А сейчас они густые, лежат красивой рыжеватой волной…

Очень странно! По логике вещей за двадцать лет он должен был окончательно облысеть! Может быть, он сделал операцию по пересадке волос? Или все гораздо проще?

Леня подошел к маленькому столу, за которым, фыркая в кулак, сидела Лола. Открыл свою рабочую сумку, достал оттуда пластиковую бутылочку с пульверизатором, вернулся к Сереброву.

– Так что, мне все снимать? – повторил тот слабым, безжизненным голосом.

– Подождите! – Леня шагнул к нему, схватил за воротник и вдруг брызнул жидкостью из пульверизатора под самые корни волос.

Серебров заверещал, рванулся назад, к стене, но Леня уже ухватился за его волосы, дернул…

Рыжеватая накладка осталась у него в руке, в ярком свете потолочных ламп блеснула лысина, а на ней – тонкий прозрачный пакетик, приклеенный полоской пластыря.

– Безобразие, я буду жаловаться! – кричал Серебров, вырываясь.

– Ваше право, – повторил Леня, ловко отклеив от лысины пакетик.

В нем были две марки – оранжевая и фиолетовая.

– Так-так! – проговорил Леня, разглядывая марки. – И как вы это объясните, гражданин Серебров?

– Это мое! – взвизгнул тот, пытаясь выхватить пакетик у Маркиза. – Отдайте! Вы не имеете права!

– Пиши, Курочкина, – бросил Леня своей напарнице. – Попытка контрабандного провоза ценного филателистического материала…

– Филатели… или филателе?.. – переспросила Лола, явно развлекаясь.

– Пиши – «ценных марок»!

Вдруг Серебров зарычал и бросился на него, сжав кулаки.

Леня не любил насилие во всех его формах и всегда старался его избегать, но это не значит, что он не умел постоять за себя. Он отступил в сторону, выставив вперед левую руку, и легонько ткнул Сереброва в бок. Тот охнул, закашлялся и утратил боевой дух.

– Запиши, Курочкина, – «нападение на сотрудника при исполнении»! – бросил Леня своей подруге. – Придется оставить его на несколько минут, я должен сходить к таможенникам насчет экспертизы, а тебя не хочу с ним оставлять – уж очень нервный тип!

Серебров удивленно проводил этих двоих взглядом.

Дверь за ними захлопнулась, и он остался в комнате один.

Под потолком противно гудели лампы, на столе валялась раскрытая, вывернутая сумка – как распоротая тушка какого-то животного. Рядом лежали пакетики с подозрительным порошком.

Серебров подошел к двери, подергал ее.

Разумеется, она была заперта.

Но, может быть, можно что-то предпринять, пока не вернулся тот черный человек?

Сереброву стало страшно, очень страшно. Почему его оставили одного здесь, в этой комнате?

Виктор Сергеевич склонился над замком, попробовал поковырять в нем найденным на полу гвоздиком. Без практики это оказалось безнадежным делом.

И в это время дверь распахнулась, ударив Сереброва в лоб.

Он отскочил, охнув, и уставился на дверь.

В тесную комнатку ввалились трое здоровенных, толстых, красномордых мужиков, похожих друг на друга, как три тамбовских окорока.

Три пары маленьких злых глазок неприязненно сверлили Виктора Сергеевича.

– Ну, здорово, крысеныш! – проговорил один из трех богатырей.