В 4 часа дня, в пятницу, два аппарата на дне оставались неподвижными. Время безнадежно уходило.
"Пайсис-5" с севшими батареями, выключивший для экономии энергии свет, находился рядом с вертикально торчащим из грунта "Пайсисом-3". С момента аварии прошло уже 55 часов. Меня начало беспокоить состояние Роджера, которому, по всей видимости, было очень плохо. Я нашел микрофон и передал на "Вояджер" короткое сообщение: "Состояние Роджера несколько ухудшилось, я тоже чувствую себя неважно, но мы держимся хорошо".
Это сообщение пробудило к жизни цепь событий, которые явились причиной разочарования, досады и недоверия у людей, ожидавших новостей в Барроу.
О НАШИХ НЕСЧАСТЬЯХ ЗНАЮТ ДОМА
Дома, в Барроу, моя жена Джуни сделала следующие записи:
"На этой неделе, в среду утром, Джоржу Хенсону, моему начальнику, позвонили от управляющего фирмы "Викерс "Оушеникс", где работал Роджер. Это был не обычный дружеский звонок: меня настойчиво просили соединить с мистером Хенсоном, и я соединила с ним без каких-либо вопросов.
У меня появилось ощущение, что случилось что-то серьезное, но оснований для беспокойства не было, а краткий разговор не дал никакого ключа к разгадке.
Мистер Хенсон отвернулся от меня, положил на место трубку, встал и вышел к другому управляющему, своему другу. Они быстро поговорили о чем-то и направились в мою сторону. Взяв свой пиджак и собираясь уходить, мой начальник очень серьезно сказал:
- Мы сейчас едем в "Оушеникс", и вы поедете с нами.
Это неожиданное заявление подтвердило, что мои предчувствия не обманули меня: что-то случилось, и это было связано с "Оушениксом" и моим мужем.
Я спросила, что произошло, и как будто издалека услышала совершенно ясно:
- В "Оушеннксе" проблема: на дне осталя подводный аппарат и в нем ваш Роджер.
Когда мы появились в фирме, там уже все делалось для организации спасательной операции. Прорабатывалось одновременно несколько вариантов спасения. Все это настроило нас очень оптимистично, и мы трое вернулись в свою фирму.
Роджер, рассказывая мне о подобных ситуациях, всегда давал понять, что шансов на спасение в этом случае очень мало. Но сейчас я не верила ему, я не могла верить, видя, сколько усилий тратится на организацию операции. Они должны быть спасены.
Этот день тянулся очень долго. Все организационные вопросы были решены, и нам оставалось ждать следующего дня, когда должна была начаться спасательная операция.
Транспортировка подводных аппаратов шла по плану, без всяких срывов. В Корке они все появились позже, в четверг.
Уже целый день использовалась в аппарате система жизнеобеспечения, но мы слышали,что ее состояние пока не вызывало беспокойства. Я также знала, что Роджер может сохранять спокойствие, а значит, как только возможно, экономить кислород.
Мистер Хенсон и я понимали, что любая информация, полученная одним из нас, должна обязательно стать известной другому. Это касалось и телефонных переговоров. Мы слушали их одновременно и одновременно узнавали новости.
Во время спасательной операции возникло много проблем, но я постоянно получал весточки от Роджера. Из "Оушеникса" сообщали, что Роджер держится хорошо, несмотря на все трудности.