– Что происходит? – донесся до меня голос Блитцена. – Чей это локоть уперся мне в ребра?

– Мой, – ответила Сэм. – Все целы?

– Хэртстоун сломал лодыжку, – обрисовал ситуацию я. – Мне надо ее срочно вылечить. А вы пока сторожите.

– Здесь кромешная тьма, – жалобно произнес Блитцен.

– Да ты же ведь гном. – К голосу Сэм примешался звук, по которому мне стало ясно, что она извлекла топор из-за пояса. – Я думала, тебе, Блитцен, нравится жить под землей.

– Нравится, – подтвердил тот. – Но только в том случае, если пространство там правильно освещено и со вкусом декорировано.

Судя по гулкому эху, отражавшему здесь каждый звук, мы очутились в просторном каменном помещении, и так как свет здесь отсутствовал полностью, было ясно: дыра, сквозь которую мы сюда ухнули, снова закрылась.

Удачей я посчитал лишь одно: на нас пока еще никто не напал.

– Сиди тихо. Буду лечить, – объяснил я Хэрту жестами в ладонь, а затем наложил руки на его сломанную лодыжку и вызвал в себе энергию Фрея.

По груди у меня немедленно растеклось тепло и заструилось по рукам. Кончики пальцев моих засияли, отгоняя прочь темноту. Кость в лодыжке Хэртстоуна начала срастаться. Я ощущал, как отек у него спадает, а кровообращение восстанавливается.

Вскоре он, шумно выдохнув, прожестикулировал:

– Все. Порядок. Спасибо.

Я в ответ сжал ему колено:

– Да без проблем, приятель.

– Ну, Магнус, – сказал мне Блитцен. – Теперь ты, наверное, захочешь оглядеться.

Ну да, я мог. И то, что предстало мне в моем собственном свете, совсем не радовало. Каждый раз, как мне приходилось вызывать в себе целительную энергию, появлялся побочный эффект в виде мягкого золотого свечения, которым еще какое-то время продолжали светиться мои голова и тело. При дневном свете это почти незаметно, но сейчас, в этой тьме, я сиял, как большой ночник.

Мы находились в центре огромного помещения, напоминавшего великанский улей, высеченный из камня. Выгнутый куполом потолок высился футах в двадцати над нашими головами, и там теперь не было даже признаков люка, через который мы провалились, а вдоль стен протянулись ниши размером с небольшой шкаф, где стояли мумифицированные человеческие тела в истлевшей одежде, сжимавшие сморщенными иссохшими пальцами рукояти ржавых мечей. И ничего, что давало бы нам хоть маленькую надежду найти отсюда выход наружу.

– Прелестно, – нарушил молчание я. – Только не говорите, что эти десятеро собрались проснуться.

– Нет, их двенадцать, – подсчитала точнее меня количество ниш с иссохшими воинами Самира.

– Двенадцать чуваков с большими мечами. – Я сдернул с цепочки кулон, оживляя Джека, и тут же почувствовал: кто-то из нас двоих дрожит. Или Джек, или я. Но, по-моему, все-таки Джек.

– Мысли более позитивно, сынок, – бодреньким голосом посоветовал Блитцен. – Возможно, они просто-напросто устрашающие, но неодушевленные трупы.

Хэрт щелкнул пальцами, чтобы мы повернулись к нему, и указал с выразительным видом на установленный вертикально посередине улья металлический саркофаг.

И как же я сам-то мог до сих пор не заметить его, хотя он торчал на самом виду? Видимо, просто во мне включилось что-то вроде защитной реакции. Вот повернусь туда снова, а этой противной штуки уже и нет.