Задумываюсь.

Нет, точно никогда не увидит!

Потому что он — останется под одеждой. И явно в другой вечер. А пока примеряю его, раз уже всё равно раздета. И на удивление — бельё садится на меня как влитое. Хотя знаю почему — девчонки знают мой размер.

Я кручусь перед зеркалом, оцениваю себя придирчивым взглядом.

Снова вспоминаю тех полуголых девиц в клубе у Марата. Они точно лучше меня…

Эх…

Вздыхая, тянусь к застёжке лифчика.

Но чуть не падаю на скользком полу, когда слышу в дверь громкие удары.

От испуга натягиваю на себя платье. Бегу к двери, распахивая её впопыхах. А у самой параноик внутри просыпается. У Снежки же нет камер в комнате?..

— Привет, — глупо улыбаюсь.

Смотрит на меня с подозрением. Поначалу.

Пока его взгляд не скользит вниз, на платье.

Ну, оно у меня чёрное, обычное, до середины бедра. Обтягивающее, на широких лямках, грудь слегка приоткрыта.

Марат заостряет внимание на груди, и ком в горле появляется. Кажется, туда подскакивает моё сердце, которое не может остаться на месте.

— Новый год скоро, — хрипит, не сводя взгляда с груди. Я уже не выдерживаю, обхватываю руками его голову и поднимаю её, заставляя посмотреть мне в глаза. Глупо улыбаюсь от неловкости. — Пошли, — договаривает с трудом.

И уходит. А я в панике только и успеваю сходить и взять пакет с подарком для него. Бегу в зал, забегаю, откладываю пакет на диван. А сама иду и накрываю на стол.

За пятнадцать минут до нового года опускаюсь на стул и облегчённо выдыхаю.

— Шампанское? — слышится со стороны приятный баритон. Марат заходит в комнату, показывает мне бутылку, садясь напротив меня.

— Нет, — отрицательно мотаю головой. — Сок.

Первый бокал стремительно наполняется соком, и через полминуты я припадаю к стеклу губами. Жарко становится, во рту пересыхает. Это всё из-за Марата!

— А чпокнуться?

Поперхнувшись, отстраняю бокал ото рта и вытираю апельсиновый напиток с подбородка.

— Что?.. — до сих пор в шоке. Мне показалось? Или я не расслышала?

— Чокнуться забыла, — Марат дотрагивается стеклом своего бокала до моего и отворачивается к плазме. Он, кстати, тоже не пьёт. Мы сегодня трезвые, без алкоголя.

Не то мне что-то послышалось всё же…

От жажды опрокидываю в себя весь бокал. И наливаю ещё. Сушняяяк, а сок помогает.

— Желание загадывать будешь? — усмехается Марат, смотря в телевизор.

Перевожу взгляд от бокала к мужчине и неловко спрашиваю:

— Какое?

— Где поджигать бумажку надо, — издевательски произносит, кивая на экран. А там как раз говорят про эти желания.

— Я в это не верю, — легко отмахиваюсь. А сама в пальцах бумажку держу с уже заготовленными словами. Высматриваю зажигалку, нахожу её на краю стола — мы зажигали свечи.

Пока выступает президент, а Марат уплетает сочный мандарин, я думаю, как не сойти с ума.

До меня только сейчас доходит осознание того, что мы одни. Сидим в полутьме. Вдвоём. В новогоднюю ночь. С одной стороны гирлянда, с другой — свечи.

А в комнате тусклый свет.

А я невольно наблюдаю за мужчиной. Как он усмехается, слушая очередные слова президента. Как открываются соблазнительные губы и вбирают мандарин. А пальцы ведут по нижней губе, стирая сок.