Пригнувшись к луке, скакал Наруз Ахмед в Обисарым, а позади, боясь отстать от своего последнего вожака, мчались одиннадцать уцелевших джигитов из разгромленной банды курбаши Мавлана.

Услышав лошадиный топот, а затем решительный стук в ворота, Бахрам и садовник в страхе забегали по двору, отыскивая место, где можно было бы понадежнее укрыться. Оба они твердо решили, что это возвратился Саттар Халилов, и теперь уже не с двумя аскерами, а с большой подмогой.

Но в это время из-за дувала послышался знакомый и злой голос Наруза Ахмеда:

— Вы что, оглохли там? А ну, открывайте скорее!

Трудно сказать, кого бы сейчас предпочли видеть Бахрам и садовник: своего грозного хозяина или ночного гостя.

Садовник засеменил к воротам и, распахнув их, тотчас же повалился на землю, готовый принять любое наказание от рук хозяина.

Бахрам поправил повязку на голове и встал в сторонке. Во двор въехали Наруз Ахмед и одиннадцать джигитов на мокрых, измученных конях.

Наруз Ахмед спрыгнул с седла и быстро подошел к Бахраму, по бледному лицу которого и окровавленной повязке можно было понять, что здесь что-то произошло. Наруз проговорил лишь одно слово:

— Клинок?

— Цел, — ответил Бахрам, — и он стоил мне уха.

— Что ты говоришь? — нахмурился Наруз Ахмед. — Кто посмел?

— Посмел аскер Саттар Халилов…

— Как?

— Саттар Халилов с аскерами был здесь ночью и увез Анзират.

Гнев чуть не задушил Наруза Ахмеда. Глаза его налились кровью, лицо передернулось гримасой.

— Саттар Халилов… — пробормотал он побелевшими губами.

— Да, — тихо произнес Бахрам и, взяв Наруза Ахмеда за руку, повел его в дом.

У самого порога Наруз высвободил руку, подошел к скамье и сел на нее.

— Неси клинок, — сказал он. — В дом я не пойду…

Бахрам с недоумением посмотрел на него, но ничего не сказал и молча вошел в дом.

Наруз Ахмед сидел на самом солнцепеке. Мысли его ускользали и путались, вертелись вокруг одного: надо бежать, зря он ввязался, нет, не зря — клинок должен спасти… Отец остался не отомщенным… Куда бежать?

— Возьми! — сказал появившийся Бахрам и подал знакомый клинок.

Наруз Ахмед машинально принял его и, усадив Бахрама рядом с собой, забормотал запекшимися губами:

— Мавлан убит… Отряд разбит, разбежался… Надо бежать… Седлай коня!

Бахрам воспринял эту страшную весть до того спокойно, что Наруз Ахмед заподозрил — уж не лишился ли слуха верный Бахрам.

— Ты слышал, что я сказал?

Бахрам кивнул и спросил в свою очередь:

— Окончательно решил бежать?

— Да… Другого выхода нет.

— Ты не голоден?

— К черту! — вспылил Наруз Ахмед и встал. — Седлай коня и едем!

В ту минуту, когда Наруз Ахмед покидал кишлак Обисарым, Саттар Халилов въезжал в колхоз имени Буденного. Он не мог миновать его. Конь под Саттаром окончательно вымотался и еле передвигал ноги. До дивизиона на нем никак не добраться. Надо менять коня. И такой обмен можно сделать только в колхозе.

Едва Саттар въехал в кишлак, как из ближайших дворов высыпали женщины и окружили его. Каждая старалась первой сообщить гостю новости. Оказывается, на рассвете красные конники вместе с добровольцами-дехканами окружили в песках басмаческую банду Мавлана и разгромили ее. Сам курбаши Мавлан убит. Все мужское население кишлака выехало на место боя зарывать трупы.