В четыре часа наступило затишье. Корзины валялись на траве пустые, а сборщики яблок латали прорехи на своей одежке и обрабатывали ссадины. Джо и Мег, призвав на помощь старших детей, накрывали ужин на траве: чаепитие на открытом воздухе было вершиной всех удовольствий. Земля в буквальном смысле источала молоко и мед, так как детям разрешали не садиться за стол, а вкушать яства там, где им заблагорассудится. Ведь лучшая радость для мальчишеской души – свобода. И вот одни из них на спор пытались выпить молоко, стоя на голове, а другие придумали награждать куском пирога за каждый удачный прыжок в чехарде. Весь луг был усеян печеньем, как зерном, а яблочные пирожки красовались на ветвях взамен сорванных яблок. Девочки устроили чаепитие отдельно, а Тед бродил от стола к столу, получая тут и там желанные лакомства.

Когда все наелись досыта, профессор предложил выпить за покойную тетушку Марч: «Да благословит Господь ее душу!». Добрый человек никогда не забывал той, кому был обязан своим счастьем. И мальчики, наученные чтить память о старой хозяйке, пили свой яблочный сок в полной тишине.

– Ну а теперь выпьем за бабушкино шестидесятилетие. Долгих лет и ура! ура! ура!

«Ура!» повторялось многократно, а далее последовали еще тосты за здравие каждого: от мистера Лоренса – почетного покровителя школы до случайно забежавшей на скатерть морской свинки. Затем Деми как старший внук стал вручать «новорожденной» бабушке подарки, изготовленные детскими руками. Этих даров было такое множество, что их привезли на тачке. О, как дороги были бабушке все эти вышивки, платочки, обувные ящички. И самой прекрасной страницей в роскошном альбоме, подаренном Эми, для матушки Марч оказалась та, где неровными печатными буковками ее внучка вывела: «Дорогой бабушке от младшей Бет».

В конце концов бабушка не выдержала и расплакалась, а Тедди начал вытирать ей глаза своим передничком. Но куда же подевались остальные мальчики?

И вдруг профессор поднялся и запел, а с деревьев ему вторили голоса невидимого хора. Все было придумано заранее. Джо написала слова поздравительного гимна, Лори положил их на музыку, а профессор замечательно отрепетировал с мальчиками. Заздравная песня имела невероятный успех, и виновница торжества захотела пожать руку каждой «птахе», от долговязых Франца и Эмиля до маленького квартерона – обладателя лучшего голоса в хоре.

Потом мужчины и мальчики разбрелись, продолжая развлекаться, а миссис Марч осталась с дочерьми под пиршественным древом.

– Теперь меня не назовешь неудачницей, – сказала Джо. – Ведь мое лучшее желание исполнилось, – и миссис Баэр отобрала у Тедди кувшин с молоком, в котором он взбивал пену.

– А помнишь, какие мы строили с тобой воздушные замки? Где они теперь – великая романистка и Рафаэль в юбке? – спросила Эми, наблюдая за тем, как Джон и Лори играют с мальчиками в крикет.

– Помню, но жизнь, о которой я мечтала, теперь кажется такой унылой, эгоистичной и бесчувственной. Но я не оставила надежды написать настоящую, хорошую книгу. Ведь у меня теперь такой большой опыт и столько ярких, живых примеров! – Джо широким жестом обвела все семейство: резвящихся мальчишек, отца и мужа – священника и профессора, увлеченных совместной прогулкой и беседой, свою Марми с почти не постаревшим, добрым лицом, сидящую, как на троне, в окружении любимых дочек и с внуками на коленях.