Так уж получилось, читатель, что десять лет царствования Анны Кровавой взяли у меня десять лет жизни для его описания.
В жизни любого человека это срок немалый…
Я позволяю себе закончить летопись на старинный лад:
«За сим аминь, мой любезный читатель; перо мое изнемогло, а дух мой, не надеясь еще другой весны дождаться, во взращенный моими попечениями сад пользоваться спешит…»
Это случилось со мною в 1971 году мая месяца 30 дня.
Российского читателя всепокорнейший слуга —
Валентин Пикуль.
Ленинград – Рига
Комментарии
Роман «Слово и дело» состоит из двух книг: «Царица престрашного зраку» и «Мои любимые конфиденты». События, описываемые в романе, относятся ко временам дворцовых переворотов, «верховников» и печальной памяти страшной «бироновщины».
Валентин Саввич Пикуль любил поднимать целинные и залежные пласты отечественной истории, что и определило выбор темы. Именно середина XVIII века, как считал автор, была обделена вниманием наших историков и писателей-романистов. Работа над романом-хроникой длилась около десяти лет.
«Жене Веронике – за все, все…» – такое посвящение своей помощнице и верной спутнице, ушедшей из жизни в 1980 году, начертал Пикуль на рукописи романа.
Договор с Лениздатом на выпуск книги датировался 1965 годом, но роман после долгих злоключений увидел свет намного позднее: первый том вышел в 1974 году, а второй – в 1975-м. Роман прошел тернистый путь всяческих согласований, рецензирований и консультирований. Особенно постарались в выверке «идейного» курса и «исторической правдивости» рукописи критик В. Оскоцкий и историк Ю. Афанасьев.
«Литературная Россия», делая экскурс в прошлые публикации («Год за годом») и вспоминая год 1975-й, писала:
«Удивительный все же человек, критик Оскоцкий. Огромная статья „Уроки ленинской партийности“. Вот тут есть все – и Маркс, и Ленин, и Брежнев. А повод для написания – семидесятилетие статьи Ленина „Партийная организация и партийная литература“. Там еще писатель уподобляется колесику партийной машины…»
Да, не вписывался В. Пикуль в оскоцковский образ писателя. Не крутился он, беспартийный, ни колесиком, ни винтиком в этой машинке. Значит – не писатель!
И на «Слово и дело», как и на любой новый роман В. Пикуля, Оскоцкий, став в позу Станиславского, изрекал: «Не верю!» И вся аксиома.
Следует отдать должное Оскоцкому, который одним из первых заметил нарушение Пикулем «ленинских критериев» двух наций и двух культур – незыблемой методологической основы современных воззрений на историю…»
Трепал пикулевское «Слово и дело» историк Афанасьев, проповедовавший «принцип партийности, предполагающий четкость социально-классовых критериев в отношении к прошлому…»
Не предвидя будущего, мысля только в рамках сиюминутных событий, они нечаянно, сами того не подозревая, закрепили за Пикулем писательский приоритет в понимании реалий истории и действительности.
В той же публикации «Литературная Россия» заметила: