— Она была девственницей?

— Понятия не имею, во всяком случае, она ни разу не рожала.

— Рид! Ты хочешь сказать, что при вскрытии тела нельзя определить, была ли девушка невинной? Я думала, это в первую очередь указывают в акте о вскрытии.

— Просто замечательно, что вполне разумные люди до сих пор верят в бабушкины сказки. Думаю, цель этих сказок — охранять благонравие девиц. Как, по-твоему, это можно определить? Если ты имеешь в виду то, что в елизаветинские времена стыдливо именовалось непорочностью, то вынужден с сожалением доложить тебе, что в наше время, когда девочки с детства занимаются спортом, такое ничтожное число их расстается с порой своего девичества невинными, что твоя бабушка просто не поверила бы своим ушам. С другой стороны, что доказывала бы ее невинность? Если присутствует сперма, мы знаем, что женщина имела перед смертью половые сношения. Если одежда на жертве порвана, а тело в синяках, мы предполагаем попытку или факт изнасилования. В данном случае ни о чем подобном и речи нет. А что касается того, была ли она девственницей, тебе лучше выяснить это у тех, кто ее знал, если ты их отыщешь.

— Знаешь, не могу вспомнить, когда я в последний раз была так потрясена. Мир, каким я его знала, слишком быстро уходит.

— Твой друг Эмануэль тоже мог бы тебе сообщить, имела ли она с кем-либо сексуальные отношения, если бы ты уговорила его хоть что-то рассказать.

— Если полиция, полностью игнорируя характер и личность Эмануэля, убеждена, что это он убил девушку, какие, по ее мнению, у него могли быть мотивы?

— Полицию не так уж интересуют мотивы преступления, для нее гораздо важнее найти неоспоримые доказательства. Разумеется, о мотивах они тоже не забывают, и, если выяснится, что один из этих двух пациентов, о которых мы говорим, окажется наследником громадного состояния по завещанию Дженет Гаррисон, они, конечно, навострят уши. Но ситуация, когда врач, соблазнивший красивую пациентку, в один прекрасный момент решает от нее избавиться, представляется им достаточно мотивированной.

— Но у них нет доказательств, что он соблазнил ее, впрочем, возможно, поэтому его и не арестовали. В то же время я абсолютно уверена, и сумею доказать, что он не стал бы ее соблазнять и не мог ее убить, тем более в собственном кабинете на собственной кушетке.

— Хорошо, я готов тебя выслушать. Но сначала дай мне рассказать остальное. Удар ножа, который убил ее, был достаточно силен, однако такой удар могла нанести и женщина, например ты или миссис Бауэр… Дай мне закончить! Тело после удара не перемещали, никаких признаков борьбы, но об этом я уже говорил. Никаких отпечатков пальцев, кроме тех, которые можно было ожидать. Дальше в протоколе идет целый блок специальной информации, которая тебе ни о чем не скажет, и фотографии тела. И вот здесь мы подошли к единственному стоящему внимания пункту.

Убийца — мы полагаем, что это был мужчина, — рылся в сумочке девушки, вероятно после ее смерти. На нем были резиновые перчатки, которые оставили специфические отпечатки, в частности, на застежке ее бумажника из желтого металла. Видимо, если он что-то нашел, то это взял. Соседки девушки по университетскому общежитию мало ее знали, но одна из них на допросе показала, что Дженет Гаррисон всегда носила в сумочке записную книжку. Записная книжка не обнаружена. Также выяснилось, что ни в сумочке, ни в бумажнике не было фотографий, хотя обычно почти каждая женщина носит с собой чьи-нибудь снимки. Впрочем, одна фотография там все же была, видимо, убийца ее не заметил. В бумажнике лежали водительские права, выданные в Нью-Йорке, — не новая пластиковая карточка, а старая, бумажная, которую она обернула. И вот под обложкой оказался маленький снимок молодого человека. Естественно, полиция сейчас пытается установить его личность. Скоро копия фотографии будет и у меня, и я дам тебе посмотреть на нее, просто на тот случай, если она тебе кого-нибудь напомнит. Очень важно, что Дженет старательно прятала фотографию. Почему?