В это солнечное утро он сидел на верхнем этаже своего офиса «Долина Гудзона» и глядел в окно, которое служило рамой тому самому виду, что изображен на картине Коула. Полоса чудесного света обрисовывала далекий горизонт, виднеющиеся в разрывах туманной дымки поля были изысканно свежими и зелеными. Склон горы на переднем плане, освещенный поднимающимся солнцем, сверкал. Немногое изменилось в Клоув-Вэлли с тех пор, как Коул написал этот пейзаж в 1827 году, и Ллойд, скупив обширные земли, попадающие в поле обзора, позаботился, чтобы так оставалось и впредь.

Ллойд повернулся в кресле, посмотрел через стол из корня клена в противоположное окно. Отсюда уходил вниз склон горы, на котором сверкала мозаика из стекла и стали. Закинув руки за голову, Ллойд с удовлетворением стал изучать картину кипучей деятельности. Местность кишела бригадами рабочих, воплощающих мечту, его мечту, не имеющую себе равных.

— Замечательно сконструированное чудо, — пробормотал он едва слышно.

В центре делового кипения, зеленом в утреннем свете гор Катскилл, находился объемный купол — полномерная копия лондонского Хрустального дворца, который являлся первым зданием, выполненным целиком из стекла. По завершении его строительства в 1851 году он считался самым красивым из когда-либо сооруженных зданий. Правда, Хрустальный дворец пострадал от пожара 1936 года, а в 1942 году был разобран из опасений, что может оказаться прекрасным ориентиром для нацистских бомбардировщиков.

Ллойд видел, что под сводом купола уложены первые блоки пирамиды Хефрета Второго — малой пирамиды Древнего царства. Он улыбнулся немного печально, вспомнив поездку в Египет: хитроумные сделки с правительственными чиновниками, гвалт в аэропорту по поводу чемоданов, набитых золотом, которые никто не мог поднять, и много других утомительных мелодраматических сцен. Пирамида обошлась ему дороже, чем он ожидал, и это, конечно, не Хеопс, но не менее впечатляет.

Думая о пирамиде, Ллойд вспомнил о возмущении, которое вызвала ее покупка в мире археологии, и окинул взглядом газетные статьи и обложки журналов, развешанные в рамочках на ближайшей стене. «Куда делись все артефакты?» — было написано под карикатурой, на которой он, в ковбойской шляпе, с лукавым видом засовывал пирамиду под темный плащ. Ллойд посмотрел на другие заголовки, вставленные в рамки. «Гитлер коллекционеров?» — вопрошал один. А рядом — статья, порицающая его за последнее приобретение: «Кости раздора: палеонтологи возмущены продажей». А обложка «Ньюсуик» гласила: «Что сделать с тридцатью миллиардами? Ответ: купить Землю». Стена была увешана такими назойливыми высказываниями противников, самозваных ревнителей нравственного отношения к культурному наследию. Ллойд находил это бесконечно смешным.

На встроенной в столешницу панели зазвенел маленький колокольчик, и голос секретаря сообщил:

— К вам мистер Глинн, сэр.

— Пригласите его.

Ллойд не старался скрыть в голосе изумление и волнение. Он не встречался с Эли Глинном раньше. Оказалось удивительно трудным уговорить его прийти лично.