— Да это без проблем, — отмахнулся он. — Вы в каком? В этом? А тачка чья?

— Трофейная. На хавийя каких-то наткнулся, их тачка.

— А, — Федька кивнул. — Этих не жалко, дерьмовый народ. Тут вообще всякие странные живут. Про романцев слышал уже?

— Цыгане, что ли? — уточнил я.

— Не. Язык вроде как от той, первой латыни. Вроде даже большая страна, Италия там, Франция и еще чего-то. Только у нас их не было. И у вас, я думаю. А их сюда много проваливается.

А точно, был на том плакате в сарае какой-то европейский язык, который я так и не опознал. Вроде романского корня, но вообще незнакомый. Просто не до того было, чтобы сильно над этим задумываться.

— Ладно, Вов, давай я разгружусь, переоденусь, перья почищу, и выйдем куда-нибудь, потрындим. Номера только давай запишем, — он выудил из кармана свой айди. — Умеешь уже?

— Нет.

— Проще пареной репы, смотри, научаю.

Мы обменялись телефонами.

— Давай, — я хлопнул его по плечу. — Да, Федь!

— Чего? — обернулся он.

— Время тут как течет?

— Как у людей, — ухмыльнулся он. — Плодитесь и размножайтесь.

Вот это да… Федька. И Власов. Здесь. Мой друг по Углегорску и мой бывший командир группы из «Горсвета». Удивлен? Немного. Почему немного? Да потому что… было уже что-то подобное. В Колд-Лейке, где за мной следом в «неправильный» слой провалились люди, с которыми я близко общался до этого. Джо и Пикетт. Люси. Не что-то ли подобное и здесь случилось? Правда, те провалились после меня, а Федька до. Но время в «дверях» течет странно, так что их «до» вполне могло казаться моим «после».

Я скинул одежду, завалился на кровать, слушая, как шелестит за дверью душ и Настя что-то напевает тихо. Потом звук льющейся воды стих, а через минуту Настя вышла в комнату в чем мать родила, вытираясь на ходу большим полотенцем.

— Готов, смотрю? — она усмехнулась.

— Я Федьку встретил только что.

— Федьку? — не поняла она. — Какого Федьку?

— Нашего, из Углегорска. И Власов здесь, помнишь его?

— Ничего себе, — поразилась она, даже перестав вытирать волосы. — Откуда они здесь взялись?

— Залезли в темное место там.

— Вы там все время по темным местам шарили, — она посмотрела на окно, чтобы убедиться, что жалюзи закрыты, а потом с ногами залезла на кровать. — И никто не проваливался.

— Они залезли в тот подвал, возле которого появился я. Когда провалился.

— И ты думаешь… — она не закончила фразу.

— Я думаю, что это все как-то связано со мной. Или с нами. Мы уже «странники», мы не просто так, верно? Не первый человек за нами следом вот так.

— Ну… да, — кивнула она, снова взявшись за волосы. — Черт, фен забыла в ванной, не подашь?

— Тут и фен есть? — почему-то удивился я.

— Тут вообще цивилизация. Подай, пока сам мыться не полез.

— Хорошо, — я поднялся с кровати. — Сейчас.

Фен, без всякого шнура, нашелся на полке в ванной. Я кинул его на кровать и прикрыл за собой дверь. Огляделся. А что, вполне. Прозрачная перегородка душевой, большое зеркало, красная, как деталь интерьера, раковина с белым краном. Даже кран пластиковый. Пластиковый мир, как у Барби с Кеном. Мыло в тюбике, как гель, пахнет приятно, на полочке даже шампунь. Нет, не знаю, как по сравнению с Колд-Лейком, но тут однозначно комфортней, чем в Углегорске. Технологии меняют жизнь, хоть я понятия не имею, что за жизнь здесь такая.