Жанна выпустила сосок изо рта, и я также плавно стала опускать на землю. Она обхватила мои колени и, нежно разжимая, потянула их в стороны. От мысли, что сейчас кто-то увидит, даже не тронет, а только увидит моё нутро… закружилась голова и я опять закрыла глаза. Зацепив пальцем ткань маленьких трусиков, Жанна легко разорвала их. Затем двумя пальчиками раздвинула мои губы в стороны.

— Какая бездна… какая восхитительная бездна… — шептала Жанка.

Её слова я слышала сквозь пелену дурмана и звуки рвущихся одна за другой натянутых струн.

— Какая ты жаркая, от тебя идёт такой жар, как из печи… — тихо сказала Жанна и в тот же момент, прохладный ветерок дунул в меня…

…я почувствовала, как напрягся и зашевелился, обычно не видный и не ощутимый, бугорок. Он стал наливаться чем-то тяжелым и раскалённым. Никогда раньше я не думала об этом предмете своего тела и не чувствовала его. Знала о его существовании только из медицинского атласа. Но в книге ничего не писалось о том, зачем он дан нам природой. Но сейчас…

…сейчас скрутив губы дудочкой, Жанна короткими очередями пускала в меня потоки воздуха. Ощущение было приятным, лёгким, как от касания пёрышком… от каждого такого касания я сжималась и ахала. Но дёрнуться или, тем более, вырваться Жанна не давала, продолжая крепко держать руками мои ноги. Собственно, я никуда и не хотела вырываться, в смысле убегать. Просто от удовольствия ощущений меня сводило судорогами, дёргая каждый мускул от живота до кончиков пальцев на ногах…

Вдруг я почувствовала, как оживший бугорок коснулась её рука. Жанна дотронулась пальчиком и стала, как бы раскачивать его, нажимая всё сильнее. Это уже было не лёгкое касание, от чего кружилась голова. Теперь в голове зазвенело колоколом. Вернее, колоколами. Как звон на колокольне в праздник. Я перестала существовать, превратившись в одну точку. Точку, которую нажимала Жанна…

…она нагнулась — я ощутила её дыхание… её язык коснулся клитора, она обхватила его губами и….

…меня больше не было, даже та точка исчезла… я взорвалась, изогнувшись всем телом, издав крик раненого зверя.

То, что я испытала тогда с Жанной, называется оргазмом. В умных книгах пишут, что если вы не уверены, испытали ли вы оргазм, то значит, его не было. Когда ОН случается, ты понимаешь, что это именно то самое чувство… и не задаёшься глупыми вопросами. Тогда с Жанкой я поняла, о чём идет речь. Это был взрыв, фейерверк, когда из глаз сыплются искры. Когда тело сводит, дёргается в конвульсиях, не поддающихся твоему сознанию Ты не можешь управлять не только своими мыслями — впрочем, какие мысли в этот момент? — но и собственным телом. Когда хочется кричать, выть, срывая глотку. Ты вне мира, вне жизни, вне всего земного. Мозг превращается в одно расплавленное месиво. Ненужное тебе. Тебя поднимает, медленно воспаряет ввысь, а затем ты падаешь, вернее, летишь в пропасть, рушишься, проваливаешься… Позже я подумала, что именно оргазм хотел написать на своём полотне Малевич. На полотне, называемом «Чёрный квадрат».

Потребовалось время прийти в себя. Вернуться на кресло. Ощутить руки и ноги. Глаза снова, пока еще как в полусне, хоть и туманно, но различали предметы. Не знаю, как долго я «летала», и сколько понадобилось, чтобы опуститься…