— Да один хрен.

— А танкист, по-твоему, тоже не солдат? — заинтересовался темой Ульрих.

— Почему? Танкист — другое дело. Он, по крайней мере, видит врага. И вообще, танкисты сродни нам, всегда на передовой, в самом горниле, мать его, боя! — Преклов выпятил грудь, воодушевлённый собственной речью. — Вот артиллеристы, те да. За них тоже всё машина делает. Получили целеуказания, пальнули с двадцати километров, и трава не расти. А туда же. Боги войны, бля. Если уж так рассуждать, то самый, сука, что ни на есть, боец — это ракетчик, который первым повернул ключ на старт в две тысячи двенадцатом.

— Будь здесь Крайчек, он бы тебе язык вырвал, — недобро покосилась Волкова.

— Да, — без тени обиды согласился Преклов. — Я буду по нему скучать.

— И я тоже, — вздохнул Димидов.

— И я, — поддержал Ульрих.

— Подберите сопли, — скривился Глеб. — Слушая вас, Крайек проблевался бы.

— А сам, можно подумать, и не переживаешь, — надул щёки Толян.

— О чём? — лениво поинтересовалась Волкова. — Боишься, что на тебя командиров не хватит?

Преклов насупился ещё сильнее, но разродиться гневной тирадой помешал голос из динамика:

— Если кто успел отстегнуть жопу от кресла, салажня, пристегните обратно, да покрепче. Мы идём на посадку.

— Три часа сорок шесть минут, — Глеб остановил таймер и кивком головы выразил Волковой своё почтение за точность расчётов.

Вибрация фюзеляжа снова усилилась. Холодная синева в крохотных иллюминаторах сменилась белой пеленой превратившейся скоро в удаляющиеся кучевые облака. Совет относительно пристёгивания задницы к креслу оказался отнюдь не лишним. Тряска началась такая, что Глебу пришлось напрячься, дабы унять выстукиваемую зубами дробь.

Мощный толчок снизу возвестил, наконец, о приземлении. Хотя поначалу его вполне можно было принять за падение. Рвущаяся обшивка и вихрь пламени в тот момент точно никого бы не удивили.

— Ну козлина! — прошипел Толян, нащупывая пряжку страховочного ремня подрагивающими пальцами.

— Всё, дармоеды, отдых кончился! Живо шмотьё в зубы и строиться! — демонстрируя завидную слаженность, орали два сержанта, перекрикивая шум открывающегося десантного люка.

Высыпающие из «Тифона» новобранцы тут же попадали в оборот дюжины горлопанов, весьма ловко разводящих людской поток на отдельные ручейки.

— Пятьдесят человек на машину! Не толпиться! Пошёл-пошёл-пошёл!

Всё происходило в таком темпе, что Глеб, стараясь поспеть за своим отделением, не сразу обратил внимание на окружающий пейзаж. Вместо привычных елей и сосен вокруг аэродрома, как две капли воды похожего на предыдущий, стояли невысокие горы с каменистыми вершинами, а по бетонным плитам взлётно-посадочных полос ветер гонял песчаные вихри.

— Где мы? Куда перебрасывают? — остановился Глеб возле регулирующего движение сержанта.

— В Актау, — ответил тот, не сразу разглядев лычки рядового. — Чего встал?! Живо на погрузку! Бараны, бля!

В кузов тяжёлого трёхосного грузовика, к которому послали их отделение, набилось уже порядочно народу. Пришлось занимать места в конце, над двумя задними осями, что обещало массу «удовольствия» пассажирам на пятую точку. Две широких деревянных скамьи шли вдоль высоких бортов, но тента не было.