— Войдите, — ответил пробирающий до костей механический голос.

Глеб открыл дверь и шагнул навстречу судьбе.

— Курсант Глеб Глен прибыл по вашему приказу, господин воспитатель! — отрапортовал он тоном чуть выше, чем хотелось.

— Ну заходи, герой.

Крайчек в кабинете был не один. Возле окна, скрестив руки на груди, стояла Репина. В гостевом кресле у стола сидел Лехов.

— Рассказывай, — потребовал Архангел.

— О чём? — спросил Глеб совсем ослабшим голосом и почувствовал, как ноги предательски затряслись.

— О том, что произошло сегодня на занятиях по рукопашному бою, — невозмутимо уточнил Лехов.

— Это бы… — Глеб откашлялся и сглотнул. — Это был несчастный случай.

— Не тебе решать, что есть несчастный случай, а что — преднамеренное убийство.

— Почему ты не отреагировал на приказ, курсант? — включился в разговор Крайчек.

— Я не слышал, господин воспитатель. Я старался быстрее закончить…

— Вы с Кажубеем недолюбливали друг друга? — перебил его Лехов.

— Да. Мы не были друзьями.

— Я тебя не об этом спрашиваю. Или ты мечтаешь забить до смерти любого, кто не является твоим другом?

— Никак нет.

— Кажубей был тебе неприятен?

— Так точно. Неприятен.

— Почему?

— Он позволял себе неприемлемые высказывания в отношении меня и моего друга.

Архангел вопросительно взглянул на Крайчека.

— Преклов, — пояснил тот. — Они с первого года приятели.

— Ты вступился за товарища? — продолжил Лехов. — Из-за этого и произошла ссора?

— Так точно.

— И вся твоя неприязнь к Кажубею только в этом кроется?

— Да. Неприязнь… — Глеб взглянул Архангелу в глаза и почувствовал, что тот его действительно слушает. Не с целью формально пропустить мимо ушей и покарать, а с желанием разобраться. — Неприязнь кроется в этом. И ещё…

— Продолжай.

— Курсант Волкова. Наталья Волкова. Она учится в нашей группе.

Репина, стоящая вполоборота к окну, чуть повернула голову, и на нетронутой шрамами половине лица заиграла лёгкая улыбка.

— Она тебе нравится? — спросил Лехов. — Эта Наталья Волкова.

— Да, — кивнул Глеб.

— А Кажубей тут причём?

— Ему она тоже нравится… нравилась.

— Тебя это злило?

— Да.

— Почему?

На этот вопрос Глеб и сам не знал ответа. Действительно — почему? Вот если бы Кажубей терпеть не мог Волкову, если бы всячески доставал её, как Преклова, к примеру, тогда всё было бы понятно. Но нет. Волкову он не трогал. Как раз наоборот, частенько отзывался о ней весьма лестно. Особенно о внешних данных. Что было объяснимо. Глеб думал так же. Но по какой-то причине совпадение мнений не сближало его с Кажубеем, а разжигало ненависть. Странную, бессмысленную.

— Не могу объяснить. Я просто не хотел, чтобы Волкова и Кажубей…

— Глен, твою же мать, — скривился Крайчек.

— Так я и думал, — продолжил Лехов, говоря скорее с собой, нежели с присутствующими. — Видимо, новые инъекции действую сильнее прежних. Особенно в период созревания. Нужно изменить дозировку семнадцать-бэта-эфиров, — он ещё немного помолчал и взглянул на Крайчека. — У меня больше нет вопросов к курсанту.

— Свободен.

— Слушаюсь, господин воспитатель.

Глеб вышел за дверь и почувствовал, как по спине бегут холодные капли, смачивая форменную рубашку, прилипшую к пояснице.