Би Джей Кессиди, первый после бога на борту «Жаворонка», нетерпеливо махнул ему рукой. Шла вахта Прицци, второго помощника, но весь командный состав находился в рубке: сам капитан, и первый помощник Жак Шеврез, и старший навигатор Зайдель, и Бондаренко, глава инженерной секции. Кроме них тут были два вахтенных пилота и молодой энсин[5] Сабо, связист. Прицци и пилоты сидели у пульта, все остальные сгрудились за их спинами.

Литвин уставился в большой потолочный экран. Там снова и снова прокручивалась запись: тёмный провал с россыпью звёзд, примерно в направлении северного галактического полюса, затем — внезапный взрыв и заставлявшее прищуриться ослепительное облако раскалённого газа, похожеее на ало-голубую каракатицу с раскинутыми щупальцами. Облако быстро бледнело по краям, таяло в чёрной космической бездне и, наконец, сливалось с ней, вновь пропуская звёздный свет. Эта картина повторялась раз за разом, а на экранах локаторов мелькали цифры: расстояние, координаты, светимость, примерная оценка мощности, дисперсия потока излучения.

— В основном жёсткие гамма-кванты, — басом произнёс Бондаренко. — И очень быстрые — весь цикл занял меньше минуты.

— Точно, быстрые, — подтвердил Прицци. — В датчиках уже нормальный фон, локаторы тоже ничего не видят. И в оптике ничего. Пустота! Странно!

Шеврез, первый помощник, ухмыльнулся:

— Объясняю для непонятливых: столкнулись позитрон и электрон, летевшие на световых скоростях, с динамической массой в две мегатонны. Была бы она больше на сотню порядков, родилась бы новая Вселенная… Ну а старой, вместе с нами, камерады, пришёл бы обязательный каюк!

— Выходит, повезло нам, Жак, сказочно повезло, — молвил Зайдель, тоже растянув в улыбке тонкие губы. — И нам, и Солнечной системе, и всей Галактике. Правда, верится с трудом в такое столкновение. — Повернувшись к вычислительному блоку, он коснулся клавиш и сообщил: — Вот, глядите! Вероятность процесса примерно десять в минус пятисотой степени. У нас и названий нет для такого числа!

— К чему природе названия? — с французской непринуждённостью возразил Шеврез. — Природа всего лишь берёт позитрон с электроном и…

— Заткнитесь, — негромко произнёс капитан, и в рубке наступила тишина. — Во-первых, я не поклонник теории Большого Взрыва[6], а во-вторых, я желаю точно знать, что там случилось. Олафсон, — Би Джей похлопал по плечу пилота, — какая дистанция до этого феномена?

— Триста двенадцать и сорок пять сотых мегаметра, командир.

— Три часа полётного времени… И ничего в этой точке нет и не было? Ни корабля, ни зонда, ни астероида, ни какой-нибудь паршивой глыбы? Зайдель, проверь!

Навигатор влез в кресло перед вычислительным блоком, остальные склонились над экранами, где высвечивались спектральные характеристики потока. Литвин видел лишь спины, обтянутые комбинезонами, тёмные кудри Шевреза да обширную плешь Бондаренко. Потом услышал голос инженера:

— А Жак ведь прав! Спектр такой, будто аннигилировала масса в несколько тонн! Может, камешек к нам завернул из антивещества? Хотя нет… при полной аннигиляции на таком расстоянии нас бы сожгло, как тараканов в печке… Но похоже… очень похоже, чёрт побери! Или аннигиляция, или ядерный взрыв…