– Ну вы, товарищ майор, и счастливец. Первый выход, и такой улов. Мы за ними несколько месяцев гонялись, все никак взять не могли, – видя наших пленных, сказал политрук. – На этих вот субчиков ориентировка еще в январе была. У них на счету сберкасса и пара трупов. Вот следователи-то обрадуются. А там такого, со шрамом, не было?

– Был, – указав на труп пулеметчика, ответил я. – Стрелял очень даже хорошо.

– Верно. Точно, он, – внимательно осмотрев труп, сказал Притчин. – Дважды от нас уходил. Охотник. Второй – это его родной брат. Они осенью предколхоза-чеченца якобы за разворовывание колхозного добра до смерти ногами забили. А когда милиционеры их задержать хотели, ушли в леса.

– Понятно. Что дальше делать будем?

– Мы, в принципе, все, что намечали, выполнили. Поэтому своих ребят подберем – и домой, в Ведено. А вы по плану?

– Нет. В Ведено вместе поедем, – ответил я. – Трупы и пленных заберем с собой. Трофеи можете себе оставить. Нам надо будет запас боеприпасов и продовольствия пополнить.

– В гарнизоне все найдется, если хотите, я прямо сейчас, пока начпрод на месте, заявку дам.

– Давайте. Пусть приготовят для нас пару цинков винтовочных патронов и гранаты. Из продовольствия чай, сахар, сухари и тушенку.

Мне вновь пришлось менять планы. Дело шло к ночи. Идти по горам в темное время суток, искать место для ночевки – дело хреновое, а раз так, то лучше всего добраться до Ведено, там отдохнуть, оставить раненых, а уже с утра пораньше выйти к перевалу. По словам Притчина, от них в Ботлих постоянно ходят грузовики, и ни для кого из местных жителей не будет интересным, если туда утром вновь выйдет колонна. Тем более что новости о нашем участии в бою здесь дойдут в Ведено не скоро…

(РИ) 30 марта 1942 г. Франц Гальдер записал в своем дневнике: «Обстановка – без существенных изменений. Значительно продвинуться вперед в районе Старой Руссы нашим войскам не удалось. В связи с этим придется перенести направление главного удара на северный фланг. На волховском участке брешь еще не закрыта. В районе Погостья наш контрудар начался успешно. На остальных участках фронта наблюдается относительное затишье».

«За 8 месяцев Отечественной войны партизаны Ленинградской области нанесли немецким оккупантам огромный урон в живой силе и боевой технике. Партизанскими отрядами за этот период уничтожено 16 075 солдат, 629 офицеров, 11 полковников и 3 немецких генерала, расстреляно 67 агентов гестапо, 163 шпиона и предателя. Взято в плен 116 немецких солдат и 11 офицеров. Партизаны организовали 114 крушений поездов, в результате чего было разбито свыше 700 вагонов с боеприпасами, техникой и гитлеровскими солдатами…»

Выход из цитадели Ведено колонны грузовиков никого из местных жителей не заинтересовал. Ушла колонна на Харачой, значит, так и надо. Мало ли какие дела у военных. То же самое было и в ауле Харачой, родовом селе известного чеченского абрека Зелимхана Харачоевского. По темному времени не удалось вновь увидеть местную достопримечательность – струящийся по склону источник Девичья Коса. Похожие на Карпаты предгорья в Харачое резко сменились устрашающе высокими вершинами. Затем был долгий подъем к верхней точке перевала по серпантину грунтовой дороги, так называемой «царской дороге», проходящей от Ведено до Ботлиха. Ее специально вырубили в скалистом склоне у самого края отвесного обрыва для проезда Александра II, который в 1871 году приезжал полюбоваться Кавказом. По дороге двигались медленно и осторожно. На хребет опустился густой туман, с подъемом в горы ограничивший видимость до десятков метров. На перевале Харами местами все еще лежал снег. Здесь дорога делилась на две. Одна, верхняя, вела налево, в глубь Ботлихского района Дагестана; а нижняя – прямо, к высокогорному озеру Кезеной-Ам и аулам Хой и Макажой Веденского района Чечни. Здесь, у перекрестка дорог, машины, не глуша моторов, остановились и выбросили наш десант, а затем ушли по дороге на Ботлих. Мои бойцы без команды заняли круговую оборону, беря под контроль возможные направления атаки.