Лена казалась такой худенькой, почти прозрачной в этой чужой больничной койке. Тонкие руки лежали поверх одеяла, от вен отходили устрашающие трубки. Серые глаза казались еще больше на бледном растерянном лице. Сердце обливалось кровью. Я с трудом узнавала в этой притихшей девочке прежнюю Лену.

Наталья подошла к дочери и аккуратно прижалась к ней, так, чтобы не задеть провода капельницы, чтобы не напугать девушку своими отчаянными порывистыми движениями.

— Как ты, Леночка? — тихо спросила она. Наталья улыбалась, но голос звенел от еле сдерживаемых слез.

Я до боли прикусила губу, чтобы не разреветься самой. Лене нужны были наши улыбки и уверенность в том, что всё будет хорошо. Тревога, беспокойство и смятение подождут нас за дверью палаты. Мы все понимали это.

Лена облизала сухие губы и, словно пробуя слова на вкус, прошелестела:

— Бывало и лучше.

Николай осторожно погладил девушку по волосам и тепло улыбнулся. И я вдруг с легкостью представила, как пятнадцать лет назад он отводил маленькую рыжеволосую девочку в садик, заплетал ей косички, внимательно выслушивал детские незатейливые истории… Лена до сих пор оставалась для отца той маленькой смешной девчушкой. И чтобы не случилось, он всегда выслушает и крепко возьмет за руку, когда его рыжику потребуется поддержка.

— Поправляйся, дочка. Без тебя дома скучно, — с улыбкой проговорил Николай.

Лена с нежностью посмотрела на отца и слегка кивнула. Затем перевела взгляд на нас с Назаром. Уголки ее губ слегка дрогнули.

— А вы, значит, учебу прогуливаете.

Назар, все это время беспокойно вглядывающийся в лицо сестры, подошел ближе к кровати.

— Ну кто-то же должен защитить от тебя медперсонал. Они, бедолаги, еще не поняли, что их размеренной жизни пришел конец, — с усмешкой проговорил Назар.

Я чувствовала, как нелегко ему давался этот расслабленный небрежный тон. Но искренняя улыбка Лены стоила того.

— Ты же, как никто другой, знаешь, какая я милая, — вскинула брови девушка.

На этих словах даже Наталья, не сдержавшись, хихикнула.

Облизав пересохшие губы, Лена попросила налить воды. И пока она разговаривала с родителями, я подошла к тумбочке и взяла минералку. Наполнив стакан, я протянула его девушке. Но Лена меня не видела, ее расширенный взгляд был устремлен к дверям. В палате повисла многозначительная густая тишина.

Я обернулась и увидела Вадима. Он стремительно приближался к кровати. Не видя никого вокруг, Вадим наклонился к Лене и сжал в своей огромной руке ее ладошку.

— Ленка! — воскликнул он. — Еще раз так напугаешь, я тебя сам прибью!

Девушка смущенно улыбнулась. На ее бледном лице проступил розовый румянец. Родителей подобный эмоциональный всплеск не удивил. Видимо, Вадим действительно был очень близок с Леной и мог не скрывать своих переживаний. Но мне было непривычно видеть его таким взвинченным.

Не выпуская руки Лены, Вадим поздоровался с родителями, кивнул нам с Назаром. Лена в это время с какой-то затаенной грустью рассматривала лицо Вадима. Мне вдруг стало неловко, будто я подглядывала за чем-то сокровенным и неприкосновенным…