Браво, Аннабель Паркер! Она ловко обошла истину, в чем бы эта истина ни заключалась.
Дэниел знал, что она лжет.
Глава третья
Свобода…
Аннабель глубоко и удовлетворенно вздохнула. Как чудесно не быть постоянно настороже! Она упивалась ощущением покоя, которое изливалось на нее в этом чудесном местечке, на самом севере Квинсленда, далеко-далеко от бури скандала, все еще бушевавшей в Сиднее. Из этого домика, где только москитная сетка отделяла ее от первобытной красоты окружающего пейзажа, она могла любоваться морем, видневшимся за пышной растительностью тропического леса, и блаженствовать вдали от суеты и невзгод.
Конечно, это была иллюзия. Домик был частью курорта, предлагающего туристам кусочек дикой природы, и специально спроектирован так, чтобы вызывать подобные ощущения. И все же курортный комплекс был построен с большим тактом. Ни одно из зданий не мозолило глаза, не портило вида. Здесь было единственное место на нашей планете, где сошлись вместе два чуда природы: Большой Барьерный риф и влажный тропический лес Дейнтри. Курорт-заповедник «Кокосовый пляж» предлагал знакомство с тем и с другим при максимальном комфорте.
Здесь не было слышно никаких звуков, кроме тех, что издавали птицы или животные. В домиках для гостей – ни телефонов, ни телевизоров. Никаких газет. Даже обслуживающий персонал выполнял свой обязанности тихо и ненавязчиво. Мир и тишина… сущий рай для Аннабель.
Несколько недель после смерти Барри Вулфа прошли в лихорадке и были полны стрессов. Слава Богу, все это теперь позади – ее поспешный приезд, чтобы заменить Изабель в мотеле в ту роковую ночь, напряжение всех душевных сил во время дачи официальных показаний полиции, бесконечные домогательства прессы. Аннабель чувствовала, что более чем заслужила свое теперешнее бегство от изматывающей необходимости постоянно играть роль. Иззи наверняка уже ничто не угрожает. Они обе могут расслабиться. Если бы фотография ее сестры и Барри Вулфа у входа в гостиничный номер могла опровергнуть рассказ Аннабель, она всплыла бы, пока новость еще не остыла. Или еще раньше была бы использована для шантажа. Теперь опасность миновала. Нил Мейсон никогда не узнает, что его жена подумывала изменить ему. Барри Вулф мертв и похоронен.
Аннабель невесело подумала о том, что не желала ему физической смерти, и в то же время не могла сожалеть о его кончине. Мир без него стал чище. И с каждым днем продолжал становиться чище в Сиднее, где темные дела освещались в прессе теперь уже без ее участия.
Возможно, она проявила излишнюю щепетильность, отказавшись опубликовать свою статью. Редактор убеждал ее чуть ли не с пеной у рта. Она так много работала, чтобы доказать продажность Барри Вулфа, и, наверное, было непрофессионально оставить дело, не доведя его до конца, но, когда наутро после его смерти пришлось решать вопрос о публикации, ей показалось, что добивать поверженного было бы грубо, бесчеловечно, не нужно.
Человек умер. Она сама и ее сестра оказались причастны к этому событию. А это неприятно. К тому же не было бы никакого морального удовлетворения в публичном сокрушении карьеры Барри Вулфа, раз эта карьера умерла вместе с ним.