– Пороги пошли! Держись! Да хватай жердину-то, анафема!!!

Опомнившись, Ефим схватил свою жердь в тот миг, когда она уже соскользнула в воду. Вместе с Антипом им кое-как удалось оттолкнуть плот от скал и вывести его на быстрину. Рядом с ними летели через камни замшелые, мокрые брёвна, вывороченные из земли пни. Острый корень одного из них чиркнул Ефима по лицу, распорол кожу на лбу, но вытирать кровь было некогда.

– Первый проскочили! Второй пошёл!

О том, чтобы направлять плот, уже не было и речи. Ефим и Антип успевали только отталкиваться от огромных камней: о каждый из них плот шутя мог разбиться вдребезги. Вот неловкое движение соскользнувшей жерди, страшная ругань Ефима, – и плот поднялся на дыбы под истошный визг женщин. Антип с силой налёг на свою жердь, выравнивая плот. На его лбу сизыми жгутами вздулись жилы. Страшно затрещали, расходясь, брёвна, хрустнула и переломилась жердь – но плот выровнялся и, крутясь, как щепка, вылетел на середину реки.

– Второй проскочили, – тихо сказал Ефим.

– Держись, – так же тихо ответил Антип, глядя на то, как вода уносит обломки его жерди. – Смотри. Вон она – Алтан-гора-то.

Ефим глянул вперёд – и по спине побежал холод. Впереди пенилась, дыбилась белыми гребнями вода. В воздухе висела седая завеса брызг. А прямо на них неслась, стремительно приближаясь, островерхая скала.

– Анти-и-ип! В серёдку давай, держи баб! Я сам! – заорал он. А больше ничего они не успели: плот налетел на скалу, затрещал, на него хлынула вода. Ефима накрыло с головой, он каким-то чудом удержался на обезумевших брёвнах, ткнул наугад жердью – и она сломалась у него в руках. Следующий толчок был ещё сильнее. Он швырнул Ефима на середину плота, проволок спиной по брёвнам. И прямо над ухом, сквозь грохот и плеск, страшно вскричала Устинья:

– Васёна!!!

Ефим обернулся – и только успел заметить, как что-то с шумом плюхнулось в воду. Он дёрнулся было следом – но Антип спрыгнул первым и сразу же с головой ушёл под воду. Вынырнул среди водоворотов и несущихся по течению веток – и снова исчез.

«Утопнет… Утопнет же!» Ефим, вцепившись в мокрое бревно, всматривался в воду. Больше всего хотелось сигануть в эту ледяную кашу вслед за братом – но за спиной была Устька, дети… а в воде уже никого не было видно. С грохотом и треском плот перевалил через последний порог, два бревна отделились от него и тут же исчезли из виду. Сквозь секущие лицо брызги Ефим едва разглядел каменную гряду – и чёрную дыру, в которую с глухим клёкотом обрушивалась вода.

– Антип! – надрывая горло, заорал он, и эхо отразило его голос от скал. – Анти-и-ип!!!

И брат тут же появился – словно ждал этого зова. Он вылетел из реки в фонтане брызг, что-то прокричал сквозь шум и треск – и на брёвна мокрым кулём рухнула Василиса. Ефим оттолкнул её к Устинье, на середину, распластался на плоту.

– Антипка! Руку давай! Давай руку, чёрт! Живо!

Но брата больше не было видно. Пенились волны, неслись по ним сучки и щепки. В последний раз Ефим увидел Антипа уже у самого провала: видно было, как брат изо всех сил цепляется за прыгающий на воде пень.