Впрочем, гитлеровцы отнеслись к этому с полным равнодушием. Пленных построили в колонну и погнали в лагерь. Израненные, измученные люди, еле передвигая ноги, с трудом брели по пыльному проселку, то и дело оглядываясь назад, туда, где за деревьями, окутанные клубами дыма, виднелись кирпичные стены крепостных казарм и где по-прежнему неумолчно гремели взрывы и трещали выстрелы.
Крепость продолжала борьбу.
Теперь восточная часть казарм была в руках противника. Но с еще большим ожесточением шли бои за Белый дворец, из высоких церковных окон отбивали огнем атаки врага защитники гарнизонного клуба, ядро которых составляли несколько бойцов-москвичей. Всю западную часть Центрального острова прочно удерживали за собой остатки подразделений 44-го и 333-го полков.
Группы пограничников продолжали борьбу на Западном острове — там стрельба смолкла только на четырнадцатый день. В северной части крепости еще держался окруженный со всех сторон — Восточный форт. Потеряв все свои пушки, из автоматов и винтовок отстреливались артиллеристы Нестерчука и Акимочкина, засевшие в валах у Кобринских ворот. Здесь в эти дни, смертельно раненный в бою, погиб как герой пламенный коммунист Николай Нестерчук, и командование бойцами взял на себя лейтенант Акимочкин. Вместе с командиром батареи Кагановичем и командиром взвода лейтенантом Чесноковым начальник штаба зарыл в одном из казематов боевое знамя и секретные документы дивизиона и во главе артиллеристов продолжал последними боеприпасами отбивать непрерывные атаки врага.
Особенно тяжелые бои развернулись в последних числах июня в районе Восточного форта. В непрерывных нарастающих атаках немцам удалось занять северный и северо-восточный валы крепости и отрезать роту, защищавшую Западный форт, от основных сил группы майора Гаврилова. Но остатки этой отрезанной роты продолжали драться — с той стороны все время слышался шум боя и строчил пулемет в доте, примыкавшем к форту. Две другие роты, отброшенные противником от валов и сильно поредевшие, теперь сосредоточились в Восточном форту и под руководством Гаврилова создали здесь такую прочную оборону, что гитлеровцы должны были прибегнуть к самым крайним мерам, чтобы сломить упорство этой горсточки советских бойцов.
29 июня гитлеровцы предъявили защитникам форта ультиматум — в течение часа сложить оружие, угрожая в противном случае полностью уничтожить гарнизон. После оглашения ультиматума наступило затишье, и майор Гаврилов воспользовался этим, чтобы собрать открытое партийное собрание.
В большом каземате внутри вала собрались почти все защитники форта — на валу остались только дежурные пулеметчики и наблюдатели. Один за другим выступали коммунисты и клялись драться до конца, умереть, но не покориться врагу. Тут же на собрании был открыт прием в партию, и десятки беспартийных бойцов и командиров подали заявления и были приняты в ряды коммунистов. Не было бумаги, и эти заявления писались на клочках газет и даже на немецких листовках, в которых гитлеровцы призывали сдаваться в плен.
Однако было ясно, что долго продержаться будет невозможно. По приказанию Гаврилова были уничтожены штабные документы с тем, чтобы они не попали в руки врага. Решено было зарыть боевое знамя 393-го отдельного артиллерийского дивизиона, которое находилось в форту.