Давлюсь воздухом, собирая остатки гордости. Экземпляр! Вот кто я для него.
Но почему осознание того, что Роман относится ко мне как к вещи, бьёт намного больнее, чем факт того, что он хочет подложить меня под своего брата? Почему?
8. Евгения
Я забыла о ней. У меня очень долго не было мужчины, да и Власов, мягко говоря, весьма хорош собой, вот я и разомлела. Он трогал меня, и я настолько опешила от его наглости и напора, что даже не подумала о том, что Роман помолвлен. Не вспомнила! Я думала лишь о себе. О том, как это неприлично, когда практически незнакомый мужчина касается в самом интимной месте вот так – развратно, нагло, бесстыдно. А потом… мне стало приятно. Настолько приятно, что в голове зазвенело пустотой как у деревянного болванчика, и я отдалась его бессовестным рукам. Видимо, на погибель, ведь мне понравилось – и это самое ужасное.
Но, как только здравый смысл вернулся, я осознала, что натворила. Чувство вины и отвращения к себе сводят с ума уже третий день. Он касался меня, и я позволила, а ведь у него есть невеста! Да, он не любит её, их брак будет фиктивным, но Юля-то об этом не знает. Он врёт ей. Врёт и меня в это втягивает. Я лгунья и бесстыдница. Как мне теперь ей в глаза смотреть?!
Сжимаю пакеты в руке. Разглядываю кольцо уже минут десять, прокручивая в голове сцену в ресторане. Щёки вспыхивают, поднимаю голову и прикрываю глаза. Он трогал меня там… По-всякому трогал, а я даже не пыталась его остановить! Не оттолкнула, а вцепилась в плечи как тигрица какая-то! Разумеется, теперь он думает, что я продажная женщина без моральных принципов. Я бы на его месте так и подумала.
Ладно, всё равно уже не изменить ничего. Нужно быть честной с собой: я и правда повела себя как доступная легкомысленная девушка. Чем я думала, не знаю, уж точно не головой. Хотя в тот момент я и вовсе не думала.
И как теперь быть с Юлей? Открыть ей глаза на поведение её жениха, потерять работу и уничтожить свою жизнь или, скрепя зубами, запихнуть совесть подальше и сделать вид, что ничего не произошло? Но ведь произошло! Что мне делать? Поступиться всеми принципами ради работы? Но меня же воспитывали не так!
Папа покинул этот свет, когда я была совсем крохой. Мама растила нас с сестрой в строгости, а когда мамы не стало, Полина взвалила на себя очень многое. Мне тогда было девять лет, а ей едва исполнилось девятнадцать. Из-за смерти мамы она бросила институт и оставила мечту стать актрисой.
Поля работала на двух работах, чтобы мы могли жить, не бедствуя. От меня она ожидала понимания и хорошего поведения. Если я приносила из школы плохие отметки или вела себя плохо, Поля никогда не кричала, но я видела, что она разочарована. И это разочарование, этот немой укор действовали похлеще криков. Я стала учиться лучше, старалась помогать ей по дому, а когда немного подросла, и вовсе нашла подработку: устроилась в магазин уборщицей. Мне тогда было всего тринадцать, разумеется, я работала неофициально и лишь в вечернее время. Магазинчик был маленький, принадлежал нашей соседке. Вот она и сжалилась, я очень сильно её упрашивала.