Двумя днями позже они отправлялись в Париж. После некоторого раздумья д'Эглиз решил, что Ребекка и ее служанка поедут в экипаже в сопровождении Джейми и Иэна. Д'Эглиз с прочими вояками повезут деньги, а нескольких человек пошлют вперед малыми группами — и проверять дорогу впереди, и для того, чтобы они могли скакать посменно, не останавливаясь по пути. Женщинам, конечно, останавливаться придется, но никаких ценностей с ними не было, так что не предвиделось и опасности.

И только когда они приехали к дому доктора Хасди, чтобы забрать женщин, то узнали, что свиток Торы и его хранитель, серьезного вида человек средних лет, которого представили как мсье Переца, поедут с Ребеккой.

— Я вверяю вам мои величайшие сокровища, господа, — сказал им доктор через внучку, сопроводив свои слова формальным поклоном.

— Да будем мы достойны вашего доверия, господин, — произнес Джейми на запинающемся древнееврейском, а Иэн церемонно поклонился, приложив руку к сердцу. Доктор Хасди перевел взгляд с одного на другого, коротко кивнул и шагнул вперед, чтобы поцеловать Ребекку в лоб.

— Да пребудет с тобой Бог, дитя мое, — прошептал он на языке, достаточно близком к испанскому, что позволило Джейми понять его слова.

В первый день и первую ночь путешествия все шло хорошо. Осенняя погода была мягкой, с едва ощутимым холодком в воздухе; лошади пребывали в прекрасной форме. Доктор Хасди вручил Джейми кошелек на дорожные расходы, и все они ели прилично и ночевали в очень респектабельной гостинице — Иэн отправился вперед, чтобы осмотреть помещение и убедиться в отсутствии неприятных сюрпризов.

Небо на рассвете следующего дня было облачным, но поднявшийся ветер разогнал тучи еще до полудня, оставив его чистым и сияющим, как гигантский сапфир над головой. Джейми скакал впереди, Иэн сзади, и экипаж двигался довольно споро, несмотря на нарезанную бороздами вьющуюся дорогу. Когда они достигли вершины небольшого подъема, Джейми увидел, что неширокий поток, бежавший вдоль обочины, превратился в болотце футов десяти шириной. Он резко остановил лошадь, поднял руку, тормозя экипаж, а Иэн осадил своего коня рядом Джейми.

— Что за… — начал было он, но не договорил. Возница на какой-то момент приостановил экипаж, но когда изнутри его раздался не допускающий возражений окрик, он хлестнул вожжами по лошадиным спинам, и экипаж рванулся вперед, едва не задев лошадь Джейми, которая резко дернулась, сбросив всадника в кусты.

— Джейми! Ты в порядке? — Раздираемый тревогой за друга и чувством долга, Иэн удерживал своего коня, вертя головой по сторонам.

— Останови их! Догони! Ifrinn![18] — Джейми боком выбрался из кустов, с лицом, исцарапанным и покрасневшим от гнева. Иэн, не раздумывая, пришпорил коня и рванул в погоню за тяжелым экипажем, который сейчас кренился из стороны в сторону, двигаясь по болотистому дну. Женские протестующие крики изнутри были заглушены резким криком возницы: «Ladrones!»

Это было единственное слово, которое он знал на испанском, — «грабители». Один из них уже несся рядом с экипажем, и возница тут же соскочил со своего сиденья, упал на землю и, поднявшись, быстро побежал прочь.