- "Ч"?
Сквозь пары алкоголя они посмотрели друг на друга. Гэллегер пожал плечами и огляделся. "Интересно, как мы попали в этот роскошный клубный кабинет? Одно ясно, это не "Аплифт".
- "Ч", - настаивал Кафф. - Ну же, не подведи, старина!
- Пшени-Ч-ная, - осенило Гэллегера.
- Здорово! Осталось совсем немного. "Ш" - шартрез... а что там после "Ш"?
- Толстячок. Помните?
- А, Толстячок Смит, - сказал Кафф, заливаясь неудержимым смехом. По крайней мере, это прозвучало как "Смит". Толстячок. Это ему здорово подходит.
- А как его зовут? - настаивал Гэллегер.
- Кого?
- Толстячка.
- Никогда о таком не слышал, - сказал Кафф и захохотал. Подошел посыльный и коснулся плеча советника.
- К вам пришли.
- Хорошо. Сейчас вернусь, старина. Все знают, где меня можно найти... в основном здесь. Никуда не уходи. Осталось еще "Ш" и... и все, что после нее.
Он исчез из виду. Гэллегер оставил нетронутый стакан, поднялся и пошатываясь направился к холлу. На глаза ему попался стоявший видеофон. Под влиянием внезапного импульса он вошел в кабину и набрал номер лаборатории.
- Снова накачался, - сказал Нарцисс, едва его лицо появилось на экране.
- Святая истина, - согласился Гэллегер. - Я надрался, как... ик!.. как свинья. Но у меня кое-что есть.
- Лучше позаботиться о личной охране, - сказал робот. Едва ты ушел, сюда вломились какие-то бандиты. Тебя искали.
- Кто меня искал? Повтори?
- Трое бандюг, - терпеливо повторил Нарцисс. - Главный был худой и высокий, пиджак в клетку, желтые волосы и золотой зуб спереди. Остальные...
- Мне не нужно описание, - рявкнул Гэллегер. - Скажи просто, что случилось.
- Я уже все сказал. Они хотели тебя похитить. Потом решили украсть машину, но я их выставил; для робота я довольно силен.
- С машиной ничего не случилось?
- А со мной? - обиделся Нарцисс. - Я куда важнее какой-то там игрушки. Тебя не волнуют мои раны?
- Нет, - ответил Гэллегер. - А они у тебя есть?
- Конечно, нет. Но ты мог бы и поинтересоваться...
- С машиной все в порядке?!!
- Я не подпустил их к ней, - сказал робот. - Чтоб тебе лопнуть!
- Я еще позвоню, - сказал Гэллегер. - Сейчас мне нужен черный кофе.
Он выбрался из кабины, К нему направлялся Макс Кафф. За советником шли трое мужчин.
Один из них остановился на полпути и удивленно разинул рот.
- Это тот самый тип, шеф. Гэллегер. Это с ним вы пили?
Гэллегер попытался сфокусировать глаза, и изображение стало четче. Перед ним стоял высокий худой мужчина в клетчатом пиджаке, с желтыми волосами и золотым зубом.
- Стукните его, - приказал Кафф. - Быстрее, пока он не закричал, и пока вокруг никого нет. Гэллегер, значит? Ну, хитрюга!
Гэллегер еще заметил, как что-то летит в сторону его головы, и хотел спрятаться в кабину видеофона, как улитка в раковину. Ничего не вышло, а потом перед глазами вспыхнул ослепительный свет.
"Главная проблема с общественной культурой, - сонно думал Гэллегер, - заключается в том, что она одновременно испытывает рост и окостенение внешней оболочки. Цивилизацию можно сравнить с цветочной клумбой - каждое отдельное растение является составной частью культуры. Рост растений - это прогресс. Технология, этот цветок с утраченными иллюзиями, получила некогда солидную инъекцию питательной смеси в виде войн, заставивших ее развиваться по необходимости. Но ни одна цивилизация не может считаться удовлетворительной, если сумма ее частей не равна целому.