– Летим мы, значит, – рассказывал Юрий, ни к кому конкретно не обращаясь, – а рядом со мной – такой пафосный мужик. Ну видно, что все у него тип-топ, что до дефолта ему еще далёко, и все такое прочее… Я ему говорю – давай выпьем. А у меня коньяк был. Московский. На Ленинградском шоссе делают. Не пили? Такой – с красной этикеткой. Им наш мэр сказал, чтоб, значит, не шалили. Чтоб качественно, мол, и без подделок. Ну, ребята стараются. И я этому мажору говорю – давай выпьем. А он… (непечатно)… нос воротит. Я ему тогда говорю – ты… (непечатно)… за здоровьем своим следишь и боишься лишний раз напиться, чтобы цирроз печени ненароком не заработать, да? А вот наш самолет сейчас… (непечатно)… и печень твоя, безо всякого там, заметь, цирроза будет висеть на какой-нибудь сосне – тебе от этого легче будет? Да ты посмотри… (непечатно)… в иллюминатор, у нас уже крыло горит, вот-вот самолет… (непечатно). Крыло не горело, ясное дело, это фонарь там такой – знаете? А он, хотя и разобрался, что фонарь, а все-таки его пробрало. В общем, пять минут я с ним еще… (непечатно)… по душам доверительно – и мажор этот спекся! Жалко, что коньяка у меня было только две бутылки, мы его… (непечатно)… этот… (непечатно) совсем скис, ему пакетики менять не успевали, он… (непечатно)… весь салон, и все… (непечатно)… ну просто… (непечатно)…

«Ему и двухсот граммов будет многовато, – подумал Китайгородцев. – В комнате – тепло, касатик хлопнет две мелкие рюмашки, и минут через пятнадцать его развезет окончательно…»

Налили по первой.

– За встречу! – провозгласил тост Богданов, подозрительно косясь на непрозрачную эмалированную кружку в руках Анатолия.

Потом он перевел взгляд на Костюкова, обнаружил у того такую же точно кружку – и понял, что с Юрой ему сегодня предстоит пить одному. Но нисколько не расстроился и даже подмигнул Китайгородцеву заговорщически.

– Так вот, я про мужика того, – не потерялнить повествования словоохотливый Юра. – Он, конечно, перец пафосный, но я так скажу. Сегодня ты – при бабках, а завтра при… (непечатно)… Проверено, в общем…

Как-то так это прозвучало, что можно было понять – проверено на личном опыте. Не все всегда гладко было в Юриной жизни, похоже.

– Он вообще-то ничего мужик оказался, – хмыкнул Юра. – Куртку вот мне свою подарил. Ничего себе курточка, да? Я с ним махнулся в общем. Отдал ему свое пальто, а куртку взял…

– А документы где были? – с невинным видом осведомился Анатолий.

– Какие документы?

– Паспорт ваш, например? При посадке в самолет вы паспорт предъявляли?

– Угу.

– А положили в какой карман? Тот, что в пальто?

Богданов следил за происходящим с таким заинтересованным видом, будто в эту самую минуту лично для него показывали фокус. И фокус удался. Юра полез во внутренний карман куртки, обнаружил там чужой паспорт, долго рассматривал фотографию своего недавнего собутыльника, прежде чем понял, что это – не его документы… И дальше уже пошла одна сплошная нецензурщина.

– Пора закругляться, – определил Китайгородцев. – Хватит нам всем уже на сегодня приключений. Андрей Ильич, наливай!