И вдруг он замолчал, замерев с поднятым в руке стилетом. Принесенный ветром рев обеих армий разорвал наступившую было тишину.

У противоположного края алтаря стоял человек в черной мантии, капюшон которой оттенял бледное одухотворенное лицо и темные, спокойные глаза.

— Проклятый пес Асуры! — прошипел Ксальтотун, словно разъяренная змея. — Ты что — сошел с ума, или ищешь смерти? Эй! Ваал! Хирон! Ко мне!

— Покричи-покричи, мразь ахеронская! — разразился пришедший смехом. — Да погромче! Иначе они не услышат тебя из адского пекла!

Неожиданно из-за зарослей кустарника, растущих неподалеку, вышла суровая седая женщина в простой одежде, волосы которой ниспадали на плечи. За нею, след в след, ступал огромный серый волк.

— А-а-а!.. Жрец, ведьма и волк! — злобно процедил Ксальтотун, а потом рассмеялся. — Глупцы! Вы решили помериться силами своих знахарских бормотаний с моими чарами? Ну что же! Я смету вас с дороги одним взмахом руки!

— Теперь твои чары — что сухая трава на ветру, пифонская собака, — спокойно ответил жрец. — Кстати, ты не задумывался, почему река не разлилась, чтобы задержать Конана на том берегу? Я понял твой план, увидев ночью молнии, и разогнал тучи, прежде чем они сделали свое дело. А ведь ты даже не понял, что все твои призывы дождя оказались напрасными…

— Ложь! — закричал Ксальтотун, но в голосе его уже не было обычной уверенности. — Да, я чувствовал, что против меня действует какая-то сильная магия… Но нет на Земле человека, кто мог бы отменить произнесенные мною заклинания дождя, если в руках у него не будет главного источника магической силы!

— Но ведь запланированное тобой половодье не наступило, — возразил ему жрец. — Посмотри на своих союзников в долине, пифонец! Ты же отправил их на смерть! Они увязли в сражении, и никто не сможет им помочь! Смотри!

Он протянул вперед ладонь, — за спиной Пуантенцев показался вылетевший из узкой горловины в противоположном конце Долины Львов всадник, размахивающий над головой чем-то блестящим в лучах солнца. Он, как очумелый, промчался между шеренгами гандеров, при его виде издавших громовой рев и начавших потрясать в воздухе пиками. А всадник уже выскочил между обеими армиями, осадил покрытого пеной коня и что-то заорал, как безумный, размахивая зажатым в руке предметом. Это был обрывок алого штандарта, и солнце ослепительно сверкало на вышитом на нем золотом змее.

— Валерий поплатился за свои дела! — с удовлетворением крикнул Хадрат. — Туман и бубны привели его к смерти! Это я призвал этот туман, и я его разогнал! Я, с помощью моей магии, что превосходит твою, пифонская собака!

— Какое это имеет значение! — зарычал Ксальтотун, который с горящими глазами и перекошенным конвульсивной гримасой лицом сейчас представлял собой жуткую картину. — Валерий был идиотом! И мне он был уже не нужен! А теперь я сам покончу с Конаном, безо всякой человеческой помощи!..

— А чего ж ты тогда так долго ждал до этого? — усмехнулся жрец. — Зачем же ты позволил своим союзникам задарма лечь от наших стрел и копий?

— Да потому что большая магия требует большой крови! — заорал Ксальтотун так, что затряслись скалы. Лицо его, перекошенное яростью, окружил искрящийся нимб. — И потому, что ни один чернокнижник никогда не тратит своих сил впустую! Я не для того копил свою мощь целыми тысячелетиями, чтобы растратить ее в какой-то паршивой драке! Но теперь, клянусь богом, я покажу все, на что способен! Смотри, грязное отродье, фальшивый жрец гнилого божка! Смотри, и ты увидишь то, что разорвет тебя и твою мерзкую душонку на куски!