Но сейчас, прижав к кирпичной стенке голову, снова разрывающуюся от боли, с синяком в полщеки и ладонями, перемазанными сажей, в чужой куртке и собственных измазанных штанах, обнаружил себя в глубочайшем нокауте. В такую бессмысленную историю он не вляпывался никогда. Бывали проблемы и передряги, но из них было ясно, как выбраться. Впервые в жизни Тимур совершенно не знал, что предпринять. Мало того что все-таки убил человека, так еще и оказался в каком-то гиблом месте, из которого не выбраться. Уже трое сообщили радостную новость, что отсюда «выхода нет». Принять это Тимур отказывался. Готов был поверить в базу инопланетян под Лувром, но то, что нормальный, сильный, вменяемый, непьющий мужик не может выйти с территории разрушенного завода – никогда.

Зуб, помалкивавший до сих пор, предательски дернул челюсть. Хоть зубная боль помогает забыть любую другую, Тимур стащил шарф, чудом уцелевший, и замотался бедуином. В наступившей тоске уже намерился точно прикончить бутылек виски, но тут в плечо стукнул камешек.

Из-за угла строил рожи Мик, энергично вращая рукой. Кудрявый знакомец с опаской осмотрелся, перебежал, согнув свои два метра роста в три погибели, и прижался к стене.

– Чего расселся? – прошипел он. – Чингиз ждет давно. Сидишь тут, понимаешь, а мы там носимся как угорелые… Нечего тут… Отдыхающим пристроился…

Тимур еще подумал, не послать ли энергично юношу куда подальше, но его подхватили за плечи и толчками погнали через улицу.

– Да что с тобой? Клея, что ли, нанюхался?

Видимо, это была местная шутка: несмотря на очевидный режим конспирации, Мик загоготал.

Миновав стальные козлы, забитые баррикадой лысых шин, они оказались у старой трансформаторной будки с отчетливым призывом: «Стой! Высокое напряжение! Убьет». Мик распахнул дверцу, ухватился за высоковольтный предохранитель и дернул. Открылось потаенное убежище. Тимура толкнули. Он послушно нагнул голову, чтобы пролезть, сделал пару шагов, чуть не свалившись с подлой ступеньки. За ней оказалась низенькая комнатка с чудовищно грязными окнами да коптящей горелкой. Около желтого пламени виднелся абрис человека в плаще.

Мик подошел к горелке и выставил ладони к пламени:

– В тенечке отдыхал, представляешь, Чингиз? Каков красавец, да?

– Отвечай, – командирским голом произнес тот, кого назвали Чингизом.

Тимур разрывался между болью в голове и в зубе и потому равнодушно спросил:

– О чем?

– Для начала: где рюкзак.

– Я же говорил, у Федора остался… Он сам не появился?

– Кто? – насторожился Чингиз.

– Федор, конечно…

Чингиз уставился на Мика с немым вопросом.

– Переход был тяжелый, не в себе чуток, – пояснил тот.

– Почему не пришел сразу, зачем пропадал Ночь?

Тимур понял, что спрашивают его.

– Да на меня месрезы охотились, пришлось отбиваться.

Кажется, Чингиз собирался выпрыгнуть из себя:

– Что?!!

– Ты что несешь… – начал было Мик, но его резко оборвали, а Тимура очень вежливо спросили:

– Где выход?

Требовалось не ударить в грязь лицом, и так изрядно пострадавшим.

– Ищем всегда, отыщем с победой, – повторил то, что слышал утром.