– Поэтому мы здесь, – кивнул полицмейстер.

– Я правильно понял, Алексей Николаевич, что нужна моя рекомендация для вашего человека?

– Да.

– И все?

– Остальное – наша задача, Григорий Григорьевич. От себя сообщу, что о вашем содействии будет доложено министру внутренних дел.

– Ах, право, не стоит. Это же мой долг. Понимаю, все понимаю. С учетом тех заказов, которыми облагодетельствовало меня правительство, – как я могу отказать?

– Именно, – опять кивнул полицмейстер, пригубив коньяк.

– Вы сказали, господа, что ваш агент должен быть представлен моим родственником. Кто он? Удастся ли такая операция? Тифлис – город небольшой, мои родственники давно известны. И вдруг появился новый?

– Агента зовут Галуст Вартапетянц, он служит конторщиком на заводе вдовы Толле, – пояснил Ковалев. – Окончил коммерческое училище в Кутаиси, сюда приехал три года назад. Круг общения торгово-промышленный. Двадцать семь лет молодому человеку. Приятный, неглупый. Можно принимать в любом доме, масти не испортит.

– Вартапетянц… – задумался миллионер. – А откуда его родители?

– Кажется, из Нухи, – смутился полицмейстер.

– Это следует уточнить. Вот что, Георгий Самойлович. Пусть ваш Галуст придет ко мне завтра в одиннадцать часов.

– Сюда?

– Нет, в контору акционерного общества[56]. Мы с ним разберем генеалогию и придумаем, как нам, хе-хе, породниться. Еще коньяку, господа?

– С удовольствием, – ответили полицейские.

Лыков заметил, что фабрикант веселел на глазах.

– Что ж, одним троюродным больше – это в порядке вещей. У нас, армян, помнят всю родню. И принято помогать, да. Тем более если ваш Галуст умный. А то у меня племянница не замужем!

– Как будет, образно говоря, циркулировать ваша рекомендация? – спросил сыщик.

– Да, Григорий Григорьевич, – поддержал питерца тифлисец. – Козюлькин, собака, уехал в отпуск. Сейчас его должность исправляет Гонзаго-Павлючинский. Вы с ним знакомы?

– А то как же, – ухмыльнулся хозяин. – Я сам принимал Василия Исидоровича на службу. Сорок лет тому назад…

– Он прислушается к вашей просьбе?

– В этом городе трудно найти человека, который не выполнит моей просьбы, – серьезно ответил Адельханов. – Тем более люди из казначейства.

– Я же говорил: мы пришли по адресу, – сообщил Ковалев сыщику и поднялся: – Не смеем больше вам мешать, Григорий Григорьевич. Завтра в одиннадцать Галуст Вартапетянц будет у дверей вашего кабинета. Спасибо от имени властей за помощь. Честь имею!

Они опять прошли мимо охранников и сторожа с овчарками. Сели в фаэтон, отъехали немного, и полицмейстер спросил:

– Заметили, Алексей Николаевич?

– А то как же. Миллионщик даже не спросил, с каких пор действительный статский советник Козюлькин сделался собакой.

– Вот! Все он знал: и про махинации, и про «большую постирочную»!

Операция по внедрению агента в казначейство шла своим ходом. А Лыков переключился на собственную, тайную от тифлисцев.

Ранним утром на Александровской улице появился молодой человек, смуглый, с черными вьющимися волосами, то ли армянин, то ли грек, а может, итальянец. Он долго стоял перед двухэтажным зданием, в одном конце которого помещалась казенная палата, а в другом – казначейство. Потом обратился к часовому: