– Вот же черти, ославили нас с Викой на весь МГУ! – ржу я вместе со всеми. – А еще друзья называются…

– Рус, ты же сам говорил, что у нас неприкасаемых нет!

– Да я и не отказываюсь от своих слов.

Отсмеявшись, захожу в аудиторию и сразу натыкаюсь взглядом на довольные физиономии «художников». Погрозив им кулаком, прошу ребят бережно сохранить эту стенгазету на память. Будет у нас с Викой первая семейная реликвия.

– … Ваши документы, – возвращает меня в реальность голос постового на входе в Кремль.

Собрание журналистской группы будет проходить в одном из небольших залов на третьем этаже Сенатского дворца. Так что пока я до него добрался, свои документы мне пришлось предъявлять еще несколько раз. В этой части дворца во время октябрьского Пленума мне побывать не довелось, но догадываюсь, что где-то здесь находятся запасные служебные помещения Иванова. Да и новый Генсек наверняка выбрал себе кабинет на этом этаже. Но туда меня еще не приглашали. Не по чину. А вот интересно, будет сегодня Гагарин со своим пулом знакомиться или такая встреча позже состоится?

Когда я, наконец, захожу в нужный мне зал, там уже сидят человек тридцать. Обстановка в аудитории довольно непринужденная, сразу становится понятно, что многие здесь друг друга хорошо знают. Ага… кроме меня. Я пока мало с кем знаком из этой журналистской братии. С некоторыми спортивными корреспондентами, конечно, пересекался в Японии, но здесь-то в основном собрались политические обозреватели. Поэтому скромно усаживаюсь в четвертом ряду и достаю блокнот с ручкой. На меня оборачиваются. Судя по удивленным взглядам, даже, наверное, узнают, но знакомиться никто не спешит. Натыкаюсь взглядом на Всеволода Овчинникова, с которым мне тоже довелось поручкаться во время Олимпиады. Надо же! И его из Японии вызвали. Но он сейчас оживленно общается с кем-то и меня не видит. Смотрю на часы – до начала еще минут десять осталось. Похоже, народ специально пришел пораньше, чтобы пообщаться с коллегами.

В зал заходит Седов и, пробежавшись взглядом по залу, направляется ко мне. А вот это уже сюрприз! Аджубей не предупреждал меня, что Герман войдет в пул.

– Привет! – пожимает он мою руку. – Как здоровье?

– Вроде ничего. А ты здесь какими судьбами?

Герман отвлекается на секунду, чтобы кивнуть кому-то из знакомых, потом снова оборачивается ко мне:

– Аджубей решил меня на политику перекинуть после нашей с тобой статьи про американцев. Говорит, мы в тандеме хорошо сработались.

– Ну и отлично. А введи-ка меня в курс дела: кто есть кто из присутствующих?

Седов окидывает острым взглядом зал, тихо хмыкает:

– Что тебе сказать… народ здесь собрался серьезный. Но нашего брата – журналиста дай бог половина, все остальные – цековские… Овчинникова ты уже знаешь, справа от него еще один правдист сидит – Женька Примаков. Головастый парень – слышал, он в МГУ аспирантуру закончил, даже кандидатскую защитил. Работал в Гостелерадио, но в 62-м в «Правду» перешел.

У меня натурально отвисает челюсть – Примакова я вообще не узнал! И немудрено… темноволосый, молодой – ему сейчас лет 35 от силы. Пока я прихожу в себя от изумления, Седов продолжает меня просвещать: