Салла осадил лошадь рядом с танком.

— Инди, спрыгивай, быстро!

Инди поднял голову.

— Держи, — сказал он и передал Салле кнут. Салла схватил его и потянул на себя, Генри свалился с гусеницы и покатился по песку. Салла уже собирался слезть с лошади и помочь ему встать, как внезапно увидел, что Инди и Фогель, по-прежнему скрепленные цепью, бегут к заднему краю танка. Они прыгнули одновременно, и все бы обошлось, если бы конец цепи не закрутился вокруг какого-то выступа на железной поверхности.

Обоих поволокло вслед за танком к скале, где начиналась расселина.

— Инди, Инди! — кричал вслед Салла.

Скользя по песку, Инди напрягал все силы, чтобы выпутаться из проклятой цепи, которая обвивала теперь его ноги. Он расстегнул брюки и спустил сначала с бедер, затем сбросил их с колен. Он напоминал себе циркового артиста, собирающегося продемонстрировать публике смертельный номер.

Рядом с ним отчаянно сражался с цепью Фогель, тщетно пытаясь освободиться.

Инди почти сбросил брюки, когда танк врезался в скалу, встал на дыбы и через секунду с грохотом рухнул в бездонную пропасть.

Эльза увидела клубы черного дыма, вырывающиеся из расселины. Она опустила бинокль и приказала шоферу завести мотор «седана».

— С танком покончено, — сказала она Доновану, — и со всеми покончено.

— А Фогель?

— Что — Фогель, господин Донован?

Ее голос звучал сухо и жестко. Противоречия, раздумья, эмоции — все осталось позади, сейчас ее занимал только Грааль. Инди не мог остаться в живых, да если бы и остался, что с того? Что это могло изменить?

Ничего.

Донован кивнул и сел в машину рядом с Эльзой.

— По-видимому, это судьба, чтобы мы с тобой отыскали чашу Грааля.

Эльза промолчала, глядя вперед на волны жара, поднимающиеся от раскаленного песка. Мертв. Инди, мертв. Ничего не осталось, кроме Грааля.

— Позаботься, чтобы грузовики с оборудованием были готовы, — наконец произнесла она. — У нас будет много работы.

Глотая слезы, Генри смотрел вниз на языки пламени; пожирающие танк. Он был вымотан, избит, покрыт синяками и ссадинами, но какое это имело теперь значение. Он потерял своего единственного сына, причем потерял его именно тогда, когда решил наконец исправить причиненное им зло и покончить с недоразумениями и взаимными обидами, не один год отравлявшими им жизнь.

— Я должен спуститься туда, — сказал Салла. — Он мой друг. — И направился к скале. Броди схватил его за Руку.

— Бесполезно, Салла. — Но тот вырвался из руки Броди, потом упал на колени и спрятал лицо в ладонях. Генри молча переводил взгляд с Броди на Саллу. Чем он мог им помочь, если не знал, как самому справиться с горем.

Стараясь его утешить, Броди ласково обхватил Генри за плечи. Глаза Генри вновь наполнились слезами. А я? Я никогда его даже не обнял, с отчаянием подумал он. Никогда не сказал ему, как я его люблю.

Три фигуры, как три изваяния, горестно застыли на краю пропасти под палящими лучами солнца.

Словно в тумане, пошатываясь, Инди вышел из-за скалы. В руках он держал брюки, разодранные от талии и до самого низа. Какие-то лохмотья болтались на его щиколотках. Он подошел к остальным и тоже стал смотреть на разбившийся танк, потом, присвистнув, спокойно произнес: