…На Галиме – синяя куртка в россыпи желтых звезд (подарок Луизы-Марии). Идет впереди, вдоль прилавков с плетеной сумкой в руках. Я сняла с него шапку, каштановые волосы переливаются на солнце. Смотрю на малыша и понимаю, что моя жизнь разделилась на две части: до встречи с ним и после. День первого свидания в приюте почти стерся из памяти, мы будто много жизней вместе, и то, что сейчас, – продолжение того прекрасного, что уже с нами было.

Нет ничего сильнее материнской молитвы. Мысленно я стою пред ликом Богородицы, Матери всех детей, и прошу нам доброй жизни. Чтобы хватало сил и объятий, чтобы испытания были не на жизнь, а на понимание, чтобы от взора не ускользала красота мира и в тысячу крат укрепляла бы желание жить.

…Остаток дня решили провести дома. Не стали откладывать дела на завтра, начали варить джем. По радио передавали песню, которую мы с Нелли обожаем. «Нас уносили по утрам навстречу солнцу и ветрам велосипеды»[34]. Я мыла свеклу, обсушивала, Галим заворачивал в фольгу. Нуаж сидела у окна, облаивала пролетающих мимо чаек.

Около часа запекали свеклу в печи – так у джема появляется аромат дыма.

Галим просит меня рассказать о доме, где выросла, и я отправляюсь в приятное путешествие. «Мой дом детства начинается со двора, помню его в шапках снега, прямо как сегодня. Там тоже варили джем, но моря за окном не было. Дом был говорящим: звучал голосами моих любимых людей и их любимых песен».

Готовую очищенную и охлажденную свеклу измельчаю в пюре. Галим всыпает сахар с семенами ванили, вливает апельсиновый сок, кладет немного апельсиновой цедры. «Ани, а у тебя была собака?» Перемешиваю свекольную массу, добавляю пару ложек белого вина, ставлю вариться.

«Да, у нас жила собака по имени Иветт, она любила мамины бриоши и папины утренние газеты (разжевывала их, чертовка, обычно это сходило ей с рук). Скучаю по тем мгновениям… В какой бы точке мира ни была, ощущаю, как в моем сердце пульсирует то время… Доставайте банки, надо их помыть».

Флора, вас с мамой не хватает. Приезжайте скорее. Еще напишу.

Люблю,

Ани

Флора,

я так уверенно называю тебя Флорой, словно была на твоих крестинах. Мне почему-то представляется, что тебя зовут именно так. Если ошибаюсь, прости. Флора – мое любимое имя. В моем представлении те, кто его носят, – женщины обаятельные, благородные, сильные. Уверена, эти черты есть и в тебе. А если нет… Человек способен многое в себе воспитать.

Сегодня день рождения Бориса. Я включила пластинку Николь Круазиль, испекла его любимый сырно-шпинатный пирог, достала из чемодана альбом с нашими фотографиями, отыскала ту, где мы в Стамбуле, положила в сумочку и поехала в «Маргерит» на улице Протянутых Рук, там самые красивые платья в городе. На свой день рождения Борис всегда покупал мне платье. А я дарила ему письмо, в котором писала о нем, о нас.

Благословение небес, незаслуженная награда и светлое испытание – встретить такого мужчину, как Борис.

У Круазиль есть песня «Si l’on pouvait choisir sa vie»[35], она стала «нашей». Впервые мы услышали ее в тот день, когда была сделана эта стамбульская фотография. На ее обратной стороне надпись: «4 июня 1977 года». Присели в кафе в одном из переулков района Пера, по телевизору показывали очаровательную Николь с белым шарфиком на шее. «Если бы можно было выбирать свою жизнь, я бы выбрала жизнь, которая у меня есть: со своими радостями и своими сожалениями».