Когда сцена заканчивается, ведущий задает вопрос рассказчику: «Была ли эта сцена похожа на то, что произошло?» или «Удалось ли ухватить суть истории?» Вы не призываете к критике, но поощряете рассказчика обратить внимание на те места в действии, которые особенно тронули его. Возможно, вы уже поняли сами: когда рассказчик увлечен действием, он буквально тронут происходящим. Меняется его дыхание, он может склониться вперед со своего места, или кивать, или смеяться. Рассказчик, который смотрит совершенно неподвижно, может из вежливости сказать: «Да, все было именно так». Если же он скажет «Нет», то ведущий может попросить актеров переиграть сцену или какую-то ее часть. Иногда рассказчику достаточно просто сказать, что в сцене было не так. Случается, что рассказчик остается недоволен вне зависимости от того, что мы делаем. В таких случаях мы вынуждены пережить этот дискомфорт, возникший и у нас, и у зрителей, и у самого рассказчика.

Кэролин не предлагала внести исправления в разыгранную сцену. Однако ее история, казалось, требовала трансформации. Она была очень захвачена, наблюдая, как актеры играют другую концовку истории. Мне было приятно видеть, как она все больше и больше расслаблялась на стуле рассказчика. Я надеялась, что, когда все закончится, она почувствует радость от того, что решилась на этот шаг, что неловкость от раскрытия себя перед публикой вознаграждена удовольствием видеть свою историю, чувствовать какое-то внутреннее движение и изменение по отношению к ней. И еще я хотела, чтобы она знала, что ее история была подарком для других. Я поблагодарила ее от всех нас.

Кэролин вернулась на свое место, перекинувшись парой слов с Эми. Они обе снова стали зрителями.

Когда человек садится на стул рассказчика, в его уме, в памяти, в воображении уже что-то есть, может быть, есть серия связанных событий. Ваша задача как ведущего - выявить, что же это, вытащить историю из ее укрытия в памяти рассказчика в реалии публичного рассказа и при необходимости придать ей форму. После этого историю можно вручить актерам, с тем чтобы она стала живым произведением искусства и другие люди смогли увидеть ее, понять, запомнить и измениться с ее помощью.

Вопросы ведущего структурируют рассказ так, чтобы существенная информация раскрывалась как можно более сжато. Нам нужно знать самые основные вещи: где произошло событие, когда, кто в нем участвовал и что именно случилось. Некоторые рассказчики вполне удовлетворяются таким описанием, но есть и такие, для которых это лишь часть процесса, которые могут привнести в рассказ то, что отвлечет внимание от сущности истории.

- Я всегда ощущаю себя вне действия, как будто я смотрю на все со стороны. Я думаю, что это началось с детства.

- Расскажите нам о каком-либо случае, когда вы так себя чувствовали. Где это могло происходить?

- Дайте подумать. Ну, скажем, на прошлой неделе, на вечеринке по поводу выхода на пенсию моего дяди.

И вот мы уже имеем завязку истории. Ведущий может выяснить, что случилось на вечеринке у дяди Нила, и разыгрывание этой ситуации будет перекликаться со всеми другими случаями, когда рассказчик чувствовал себя подобным образом.