– Это наша земля и если надо, то мы за неё умрем! – глаза татарина налились кровью, а кожа на лице побледнела. – Больше, вам, нас отсюда не выгнать. Понял? Сейчас не сорок четвертый год!

– Руся! Да, успокойся, ты! – я, примирительно выставил руки перед собой. – Хочешь умирать, бога ради! Земля тебе пухом! Ты о детях подумал? Сколько твоей самой младшей? Год?

– Ну и что? Лучше прожить всего год, как свободный человек, чем всю жизнь, как животное, неся на шее хомут!

– Слышь, ты, свободный человек! – хоть я и говорил шепотом, но металл в голосе, заставил вздрогнуть Руслана. – Ты, где родился? В Узбекистане? А, твоя жена? Там, же? А, твои родители? В Бахчисарае? Под Белогорском? Под Джанкоем? Где?!

– То же в Узбекистане? И, что?!

– Твои дед и бабка, или может прабабка с прадедом, они, где жили?

– Ну, в Белогорске и что?

– А, то! Тогда, какого хера, ты называешь Керчь, своей родиной? А?! Ты, пойми, что это не русские заставили твою семью сорваться из Узбекистана и приехать в Крым. Это ваши старшие, из меджлиса, это они заставили вас сюда приехать, бросив все там! Это они ваш клан загнали в богом забытую Керчь, чтобы показать вашу ничтожность! Хочешь сказать, что это не так? Хочешь сказать, что крымские татары – единый народ? Хрена с два! Уж, я, то знаю, что все ваше единство – показное, оно для чужаков! Вы друг друга ненавидите, как пауки в банке! Вас семеро, ютится в одном доме на три комнаты, а в то же самое время, ваши соплеменники отстраивают себе хоромы в три этажа, на берегу Черного моря! Скажешь не так? Так! Сам прекрасно знаешь, что те деньги, которые ты ежемесячно сдаешь в «татарский общаг», идут на благо, строго определенных кланов. Ты – всю жизнь живешь с хомутом на шее, и этот хомут тебе повесили твои же соплеменники. Так, что хорошо, выпендриваться: берешь сейчас двести пятьдесят тысяч евро, мы проходим на ту сторону, а через сутки возвращаемся обратно, и ты получаешь еще столько же! А на эти деньги, ты сможешь купить себе место в меджлисе и перебраться поближе к Симферополю. Согласен!

– Но, вы ведь, туда идите не просто так, как только в тылу засветится группа чужаков, начнут расследование и по-любому подумают на нас. И так, на наш отряд косо смотрят, из-за того, что мы не сильно активно воюем, а все время сидим в обороне!

– Ёп! Русик, ну как ты мог подумать, что дядя Лёша не придумает, как все провернуть, чтобы и волки были сыты и бараны не подумали друг на друга! – судя по тому, как изменился тон татарина, можно было сделать вывод, что он уже согласился взять деньги. – Через двадцать минут, тебя срочно вызовут по рации и перебросят на соседний участок, к арабам!

– А, вы откуда знаете? – удивленно спросил Руслан, машинально беря протянутый ему, мной пакет с деньгами. К пачке, которая так и была зажата в его руке, присоединилось еще четыре, точно такие же. Итого получилось пять пачек по пятьдесят тысяч евро, каждая.

– Работа, у меня такая, все знать! – весело улыбнувшись, ответил я. – Ладно, пошли к твоим, фигли тут отсвечивать!

Вернувшись назад, каждый занялся своим делом: я отправил Вермута и проводника назад, чтобы они сопроводили машины, а Руслан, отвел своих соплеменников в сторону и что-то там им там объяснял, эмоционально махая при этом руками и кивая головой. Ничего, убедит! Татары – люди дисциплинированные, если старшего уговорил, то, считай, что и его подчиненные у тебя в кармане.