К сожалению, эта четверка была гораздо трезвее первых двух. Один сразу заметил лежащих друг на друге Коляна с приятелем, другой обратил внимание на парня, быстрым шагом удаляющегося к перекрестку.

Прожив почти пять лет в трущобах, юноша очень хорошо научился чувствовать опасность и сперва реагировать на нее, а потом уже думать. Взяв с места самую большую скорость, на какую только был способен, Стас помчался прочь от кабака и разозленных отрядников.

Побегав минут пять по дворам, но так и не сбросив «хвост», беглец решил прибегнуть к старому, испытанному методу — спрятаться там, где его никому в голову не придет искать, а погоню пустить по ложному следу. Приметив явно намеревающегося свернуть в переулок мужчину (и какого черта его понесло на улицу в такое время?) и несколько высоких раскидистых деревьев, он одним прыжком взлетел на нижнюю ветку и быстро вскарабкался как можно выше. В этот момент во двор ворвались преследователи.

— В переулок!

Через мгновение площадка под деревом опустела. С улочки раздался топот, чей-то испуганный вскрик, звуки ударов… Стараясь быть максимально незаметным, Стас соскользнул на землю и бросился бежать — в ту сторону, откуда, собственно, и пришел.

Ему вслед неслись глухие звуки ударов и крики.

До дома, на чердаке которого обосновалась его банда, Стек добрался без приключений. Зашел по дороге в магазин, купил сигарет и выпивки, после чего направился в штаб.

Джонни, Тайгер и Сивый дрыхли на одеялах в углу, Гранд сидел у старенького переносного голографического визора. Мальчишка притащил его дня три назад, сказал, что нашел на помойке, но он еще работает, и три часа мурыжил Админа, чтобы тот подключил старенький визор «куда-нибудь к электричеству». В конце концов, Гранд добился своего и теперь пялился в голоэкран все время, которое не уходило на сон или «кайф».

— Здорово, — кивнул ему Стек. — Где Админ и Ниндзя?

— Админ в клубе зависает, — не отрываясь от визора, сообщил мальчишка. — А Ниндзя свалила еще вечером, я только пришел.

— Она сказал, куда собралась?

— Не-а. Только книженцию свою оставила, просила тебе ее скинуть. И вообще какая-то странная была.

— Давай сюда.

Гранд протянул толстый том в синей обложке. Книга явно была старая, еще начала века — страницы обтрепались, обложка истерлась, даже имя автора прочитать не представлялось возможным. Стек наугад раскрыл том — и ему в глаза сразу бросился сложенный пополам лист бумаги, исписанный неровным почерком:

«Стас, прости. Я больше не могу так. Только теперь я поняла, насколько это ужасно — жить так, как мы живем. Я не хочу жить в таком мире. Нет, не думай, я вовсе не собираюсь кончать с собой. Просто… я же никогда не рассказывала, как оказалась в трущобах. Вы думали, я от кого-то прячусь или что-то страшное сделала, но это не так. Я никогда не рассказывала, так как боялась, что вы меня засмеете. У меня есть семья и родители, они меня любят. Полгода назад я связалась с кампанией из старшего класса, там был один парень, которого я любила. Эта скотина как-то раз угостила меня джампом. Я подсела. Некоторое время мне удавалось скрывать, но потом родители все узнали. Меня хотели отправить в клинику, но я соврала, что завязала. Как только смогла — сбежала. Почти сразу прибилась к вам. Стас, я хотела тебе сказать лично, но как-то не получилось, поэтому говорю в письме: спасибо. Я видела другие банды, и видела, как там поступают с девчонками, которые не могут себя защитить. Ты не такой, как остальные. Ты хороший, хотя и корчишь из себя отморозка. Спасибо, Стас! Ты заботился обо мне два с половиной месяца, хотя я была обузой, и толку с меня было — ноль. Я благодарна тебе за все. Но теперь я ухожу. Я возвращаюсь домой. Если потребуется помощь — я живу в Питере, адрес на другой стороне листа. Там же номер — если сможешь, сперва позвони. Я уже месяц как завязала с джампом и больше никогда не стану его принимать. И… Стас, этот мир, который вокруг — это мы его таким делаем. И мы же можем его изменить. Выберись из трущоб, пожалуйста! Бросай наркотики и живи нормальной жизнью. Меняй этот мир. Прости, все так сумбурно получается… В общем, удачи тебе. Книга, в которой я оставила записку — это тебе. Прочитай ее обязательно. Это такая книга, которая меняет мир. Это все, что я хотела тебе сказать. Береги себя. Нина (Ниндзя)»