У лифта его поджидало аж два сюрприза. Первый заключался в том, что лифт раскрыл двери в тот момент, когда Стас только протянул руку к панели вызова. Второй же влетел в смыкающиеся створки в последний миг, и очень недовольно уставился на попутчика.
— Привет, Олег, — как ни в чем ни бывало поздоровался Ветровский, и отвернулся.
Сокурсник в ответ пробурчал что-то маловразумительное и столь же мало похожее на приветствие. Даром, что отсидели сегодня уже три пары через стол друг от друга.
Лифт полз необыкновенно медленно, и Стас в полной мере получил сомнительное удовольствие наблюдать Черканова в зеркальной панели внутренней отделки лифта. Лицо Олега было бледнее обычного, он весь как-то осунулся и похудел после своего почти двухнедельного отсутствия, хотя с тех пор уже прошло некоторое время. Зато в светло-голубых глазах очень скрытно, но все же различимо тлел огонек, которого не было раньше, а тонкие губы то и дело подрагивали в насмешливой полуулыбке.
Стас вышел на седьмом, предпоследнем этаже и успел заметить, как Олег нажимает на кнопку с цифрой «восемь». Интересно, что ему понадобилось в деканате? Но в следующую секунду юноша услышал, что сразу несколько человек зовут его по имени, нашел взглядом компанию студентов первого и второго курсов психфака и, широко улыбнувшись, направился к приятелям. Именно среди них он собирался выбирать тех, кто впоследствии войдет в несуществующий пока Орден.
За прошедшие полтора месяца Стас немало разочаровался в институте, в который так стремился. Большую часть знаний, полученных здесь, можно было бы с куда меньшими моральными, материальными и временными затратами приобрести, не выходя из дома. Пожалуй, действительно с интересом он ходил только на общую психологию — уж больно захватывающе преподавала свой предмет декан психфака Галина Викторовна, на социологию, хоть ее и преподавал ненавистный Евгений Валерьевич, человек, прекрасно знающий свой предмет, но совершенно бездарный, как преподаватель, и на экспериментальную психологию, привлекавшую студента самим предметом. Остальные пары Стас зачастую и вовсе прогуливал, являясь обязательно только на проверочные зачеты.
Но зато здесь было огромное количество студентов. И некоторые из них вполне могли впоследствии войти в его Орден. Юноша прекрасно понимал, что критерии отбора на Земле должны во многом существенно отличаться от книжных — хотя бы потому, что проверять кандидатов так, как это было там, не представлялось возможным. Будущие соратники должны быть людьми увлеченными, но не увлекающимися, смелыми, но не безрассудными, талантливыми каждый в своей области и обладающими высокими моральными качествами — но при этом не «святыми». Последние просто не потянут то дело, которое Стас видел целью Ордена. Слишком уж много вокруг грязи и подлости, ребята просто не выживут. Пусть лучше живут тихо своей жизнью в своих маленьких мирках и пусть будут счастливы в семьях. Менять мир — занятие не для мечтательных идеалистов, живущих только своими грезами. Увы.
Пока что юноша присматривался. Знакомился с сокурсниками, общался, разговаривал на различные темы, пытаясь выявить их отношение к миру и его законам. И понемногу список, составленный им из потенциальных кандидатов, начинал делиться на два меньших списка: те, при ком о запрещенной книге и ее идеях заговаривать просто нельзя, и те, кто с некоторой вероятностью может оказаться впоследствии в Ордене.