Амелия подошла к ней и робко протянула миску.

– Привет, милая. Ты новенькая?

Амелия кивнула. Женщина сразу заметила, что та грустит.

– Ты уж побереги себя, хорошо?

– Хорошо, – пробормотала Амелия и пошла с миской к столу.

Попробовав кашу, девочка обнаружила, что та и впрямь не так отвратительна. Всё дело было в сахаре, который Мэри туда добавляла. С тех пор во время еды Амелия смотрела на добрую кухарку, и в груди у неё становилось чуть теплее. Словно в тёмной-тёмной галактике загоралась одинокая звёздочка надежды.

Весь следующий год Мэри шёпотом рассказывала Амелии о своей жизни, подслащивая серые будни работного дома. Она трудилась здесь с самого открытия. Мистеру Мору требовалось пятьсот человек, чтобы получить лицензию. Он методично обходил улицы Лондона в поисках нищих и бродяг и как-то раз наткнулся на Мэри. Она спала на скамейке у Тауэрского моста, и голуби использовали её вместо насеста. Мистер Мор пообещал Мэри еду, тёплое жилье и хорошую жизнь – и, конечно, обманул. Но даже когда Мэри представилась возможность уйти из работного дома, она ею не воспользовалась.

– Я подумала, что вам, сироткам, и без того в жизни приходится несладко. Пусть хоть я вам в кашу сахарку подложу.

Но, несмотря на доброту Мэри, Амелия ни на миг не переставала мечтать о том, чтобы сбежать из этого страшного места.

Она представляла, как заберёт у Чарльза Диккенса Капитана Сажу и отправится вместе с котом в деревню. Или ещё куда-нибудь. Главное – подальше от работного дома. Подобно кошке, выслеживающей птицу, Амелия ждала удобного момента, чтобы совершить бросок.

Последний раз в этом году Отец Рождество пришёл с бездонным мешком в Мастерскую игрушек. Эльфы обступили его со всех сторон, многие даже забрались на столы. Кое-кто сжимал в руках подарки, которые ещё не успели сложить в мешок.

– Что ж, эльфы, вы можете собой гордиться, – громко сказал Отец Рождество, не забывая поглядывать на большие часы, которые висели на дальней стене.

Эльфы в ответ захлопали и радостно закричали. Боббетта, выдувальщица пузырей, принялась выдувать мыльные пузыри. Ветра, мастерица по свисткам, пронзительно свистнула. Ямочка, специалистка по шуткам и розыгрышам, плюхнулась на подушку-пердушку. Белла, главная каламбурщица, звонко расхохоталась. А Клементина, рыжеволосая садовница, которая ухаживала за мандариновыми деревьями, от восторга упала в обморок.

– Хо-хо-хо, – смеялся Отец Рождество.

– Это ты должен собой гордиться! – сказал Занудник, поправляя очки на носу. Обычно Занудник стеснялся выступать перед публикой, но сегодня он слегка увлёкся. Лицо эльфа раскраснелось, как тулуп Отца Рождество. Он судорожно пытался придумать что-нибудь остроумное или проникновенное, но торжественные речи не были его коньком. Поэтому он не стал мудрить и воскликнул: – Т-т-троекратное ура в честь Отца Рождество!

И эльфы охотно выдали четырёхкратное ура, потому как по эльфийским обычаям непременно нужно было добавить ещё одно – на удачу.

– Всё идёт по плану, – улыбнулся Отец Рождество. – И под землёй вроде бы тихо.