(означавший гончего пса), ставя его перед именами своих вождей и героев. Мы находим в ирландских легендах героя Ку-хулина («гончего пса Ольстера») и короля Ку-роя (или Ку-ри — «короля-пса»). Сходным образом скандинавы и саксы применяли префикс либо суффикс вульф, обозначая силу и свирепость — например, в имени Эдвульф. Поэтому имя Вульфстан вполне могло быть не данным при рождении, а присвоенным, как уже упоминалось ранее. Значит, концепция «человека-волка» могла поначалу быть связана отнюдь не с оборотнем-перевертышем или невольной жертвой, подпавшей под власть демонического духа; она обозначала сильного вождя или могучего воина. Термин вар или вагр также встраивался в имена собственные и мог сам стать именем — например, английской фамилией Вэр или Уэр. Такое имя тоже определяло своего носителя как воина и обязывало относиться к нему с уважением.

Хотя слово «вервольф» использовалось архиепископом Вульфстаном для описания себя как личности и утверждения своей власти и влиятельности (он не выдумал его сам, оно могло употребляться и прежде), следующее документально подтвержденное свидетельство его применения, также в контексте церкви, несколько смещает его смысловой акцент. Оно встречается в «Истории и топографии Уэльса», написанной около 1182 г. Геральдом Камбрийским (Геральдом, или Гиральдом, Уэльским), почтенным монахом, который был исповедником принца Джона (Иоанна), одного из сыновей английского короля Генриха II. В одной из глав Геральд повествует о валлийском короле Веретикусе, который был превращен в волка ирландским святым Патриком. По одной древней легенде, Веретикус возглавил набег валлийцев на Ирландию и занял небольшую часть страны, а святой Патрик пришел, чтобы изгнать его оттуда. Веретикус славился исключительной варварской жестокостью, поэтому Патрик превратил его в то животное, которое он более всего напоминал, — то есть в волка. Эта легенда одно время была популярна и в Ирландии, и в Уэльсе, где Геральд ее и записал. До некоторой степени в ней отражены королевский статус и жестокость Веретикуса, но эта легенда — доверчиво воспринятая и изложенная Геральдом как исторический факт — также демонстрирует власть церкви в эпоху, когда она пыталась поставить себя выше светской власти. Заложенная в ней мораль сводится к тому, что король должен был подчиниться власти святого, несмотря на то что сохранил свои свирепость и силу.

Святой Патрик не был единственным кельтским святым, способным произвести такую трансформацию: святой Наталис сумел за один древний грех превратить в волков целый клан. Существовали и другие, чьи деяния описаны в христианских легендах Ирландии, Шотландии и Уэльса. Представление о вервольфе — человеке, превращающемся в зверя, — которое, как нам предстоит убедиться, составляло самый верхний пласт человеческого подсознания, начало обретать свою особую форму в общественном сознании. Так и были заложены основы наших современных представлений об этом существе. Но подобное существо появлялось далеко не только в церковном контексте — светское общество также внесло свою лепту.