Ним сделал шаг назад.

Вандрик поджег сигарету, медленно, с наслаждением втянул табачный дым – и с удовольствием выпустил сизую струйку через сложенные трубочкой губы.

– Что, эльфеныш, разочарован, что твои печати – обычная паутина?

Марори была уверена, что Ним найдет хоть пару слов в ответ, но эльфа словно подменили: он лишь топтался на месте и дергал то одной, то другой рукой. Его глаза рассеянно шарили по полу. Марори только теперь обратила внимание на тонкое призрачное плетение, которое то становилось ярче, то затухало.

– Этим ты даже Крэйла как следует не удержишь, а уж с последним Темным такими детскими шалостями не справиться. Но я сегодня добрый. – Он прошел мимо оцепеневшего эльфа, присел перед Марори – и она поняла, что веревка больше не перетягивает запястья. – Ты в порядке, Марори?

– Вандрик. – сказала она, хотя не помышляла назвать его по имени. Взгляд постоянно опускался на его серебристо-черные часы. Она видела их множество раз. Видела эти руки, слышала этот убаюкивающий голос. – Вандрик.

– Что же, по крайней мере ты не шарахаешься от меня, Тринадцатая. – Он расслабленно улыбнулся, осторожно, погладил ее по щеке и почти не касаясь губами, поцеловал ее в висок. – Моя идеальная Тринадцатая. Никуда не девайся, хорошо? Я выпотрошу этого эльфеныша и мы уйдем до того, как появится Крэйл. Я, знаешь ли, устал гоняться за тобой.

Часы.

– Сиди здесь, – Вандрик шутливо погрозил ей пальцем, поднялся. – Эй, эльфеныш, тебя, никак, парализовало? Вот незадача.

Ним действительно выглядел, как подвешенная кое-как балаганная кукла: слабые попытки освободиться из невидимых пут скорее походили на предсмертную агонию несчастливой мухи, которой не повезло попасть в паутину и которая уже видела лениво ползущего на пышный пир паука.

Вандрик поравнялся с ним, но, чтобы заглянуть эльфу в глаза, ему пришлось нагнуться.

– Слушай, выглядишь каким-то разочарованным. – Его наигранное беспокойство звучало правдоподобно. Но Марори не сомневалась – Шаэдис-старший уже вынес мальчишке приговор.

И, что беспокоило ее куда больше – ей было не жаль своего незадачливого «друга».

Часы. На смуглой руке. И мягкий убаюкивающий голос, настолько знакомый, что от одного его тембра по венам растекалась странная будоражащая сознание меланхолия. Она отчаянно ныряла в глубь воспоминаний, пыталась выудить оттуда хоть что-нибудь, путеводную нить, которая распутает этот непонятный клубок. Должно же быть хоть что-то, заусеница на идеально вылизанном прошлом маленькой девочки, которая знала отца и мать, и сестру, и брата. И продолжала верить в фальшивые воспоминание, потому что лишь цепляясь за них могла продолжать считать себя. немножко нормальной.

– Ты ударил ее, – тихо сказал Вандрик, глядя куда-то в лицо Ниму. Тот странно повел плечами, и даже так-сяк мотнул головой. Значило ли это попытку оправдаться или горделивый жест – оставалось лишь гадать. – Ударил мою Тринадцатую. За одно это тебя стоит превратить в кучу свиного дерьма. Ты вломился в мой дом, и заливал свою паршивую глотку моими винами, ты испортил мой чертов ковер, которому двести с лишним лет. Ты просто мелкий паразит, которого следует прихлопнуть.