– В самом деле, чего бы, твою мать, предпринять? – вздохнул братец.

– Не дергайся, – сказал я. – Надумаем. Главное – живы.

– Это – да! – внимательно на меня посмотрев, согласился Володя. – Это – с тобой не поспоришь!

Когда мы вернулись в подвал, то застали там папаню, повествовавшего нашему гостю о своих военно-морских приключениях.

– Glaube es, glaube es nicht[3], – говорил папа, под влиянием горячительного напитка уже перешедший на хорошо ему известный язык германцев. – Значит, разгромили конвой, бултыхаюсь я в водице один-одинешенек, от холода сознание утрачиваю, и тут прямо передо мной из пучины рубка появляется… Черная, как салом натертая… Очнулся уже на подлодке, весь – нежно-лилового цвета, в мазуте, вокруг немцы. И знаешь, чем отогревали меня? Бабой, понял? Эксперименты они такие ставили, из концлагерей ниточка им тянулась… Мол, женское тело – лучший способ отогрева моряков…

– И отогрели тебя? – усмехнулся Вова.

– Как видишь, обалдуй…

– А кроме отогрева еще чего-нибудь было?

– Там не до чего-нибудь… А ну тебя, ботало…

– Ну-ну, – кивнул Сергей заинтересованно.

– Вообще-то у них приказ Дёница был, – продолжил папаня. – Пленных не брать. Но то ли эксперимент – баба, кстати, полька, из низшей, по-ихнему, расы…

– А по-нашему – из очень даже высокой, – вставил неугомонный Вова. – Точно, дядя? Хорошенький попался экземпляр?

– У-у! – сказал папаня и выразительно выдвинул вперед руки, обозначая бюст своей спасительницы.

– На себе не показывай, – сказал Вова.

– Почему?

– Так мне один бывший зэк советовал…

– А ну тебя! – отмахнулся папаня. – Да, – продолжил сокрушенно, – у них выбор имелся. Вся Европа, любая попа – выбирай, не хочу… Ну, та, моя, может, и не леди Макбет какая-нибудь…

– Чего? – осклабился Вова. – Не путаешь с королевой Марго?

– Насчет королевы – не знаю, – запыхтел папа возмущенно, – но уж поинтереснее была, чем кишка твоя… Прямая, блин!

– Чего ты на моей бабе зациклился?! – посуровел Вова лицом. – Не доставай, дед!

– Погоди, – зыркнул на Вову чекист. – У человека действительно уникальное прошлое… Обалдеть просто! Не то, что твой пляж в Эмиратах…

– Ну, полно, полно, – сказал папа с той вальяжной застенчивостью, что бывает у генералов при вручении им орденов с комплиментами или же когда к ним уж очень явно подлизываются. – Н-да, – продолжил, – но что уж там никаких таких кондиционеров не имелось, точно. Северное море! На переборках иней, матрацы и простыни от конденсата мокрые… Вот. Ну да… Матрос у них, кроме того, погиб, и решили они меня на его место…

– Русского? – удивился Сергей.

– Объясняю почему. Тогда все сурово было, каждый член экипажа чуть ли не круглосуточно пахал, все расписывалось плотно, до деталей… И если два человека из экипажа гибли, гибла и лодка. Вот так. А Гиммлер еще послабление дал, сказал, что если один русский танкист будет находиться в команде с танкистами немецкими – это, мол, даже очень отлично и никакой угрозы тут нет. Главное, сказал, второго русского не брать, а то эти парни между собой снюхаются. Не, войдут в сговор! – вот как сказал. Да к тому же к концу войны уже такие потери немцы несли, что даже в С С славян брали. У них же целая казачья дивизия имелась. Наших, да, русаков, эсэсовцев. Вот и у меня интересное положеньице создалось. Не хочешь служить – пожалте за борт, это легко. Не хочешь за борт – упирайся. Выбора никакого. А с подводной лодки, как известно, не тиканешь…